стороны. Г-н М. И. видно и сам в своем возражении на ответ спохватился, чувствуя истинное значение слова совершеннее: он, вместо того, заставляет Карамзина сказать, чтобы лучше знать язык. Жаль что такие уловки не всегда удаются! Г. критику недостаточно было перетолковывать превратным образом мысли Карамзина и, для вернейшего искажения, придавать ему свои слова; он хотел еще сделать его ответчиком за мнения покойного Макарова[3]. Макаров был без сомнения писатель образованный и журналист остроумный; но совсем тем между им и Карамзиным нет никакой круговой поруки. Критик неосновательно говорит, что «Маваров пояснил еще более мысль своего наставника». Карамзин не более был наставником Маварова, как и всех прочих Русских писателей, за исключением весьма малого числа упорных приверженцов к старине, ни более наставником Макарова, как и Каченовского: различие состоит в искусстве писать, а не в языке, употребленном ими. Роман Тереза и Фальдони, напечатанный с эпиграфом из Карамзина и с предисловием от переводившего, заключающим в себе похвалы Русскому путешественнику, явно писан тем языком, который ныне вздумали называть новейшим, и если в рассуждении о старом и новом слоге не встречаем в примерах чепухи (по выражению автора) выписок из упомянутого романа, то вероятно только по той причине, что рассуждение напечатано в 1803 году, а перевод г. Каченовского в 1804. Сие последнее обстоятельство доказывает между прочим, что убеждение сочинителя рассуждения возвратиться в языку Ломоносова не весьма было убедительно над ревностным приверженцем новой школы[4]. Равно несчастлив и неоснователен г-н М. И., когда старается, вопреки очевидности, опровергнуть справедливое мнение г-на Греча, что «язык наш, пользуясь в поэзии и высоком красноречии свободою древних, может в дидактической прозе следовать словосочинению Французскому и Английскому». Кто только читал со вниманием творения наших лучших писателей, тот убежден в этой, по мнению нашему, очевидной истине. Конечно, есть и у нас, как заключает справедливо г. Давыдов в умном рассуждении своем О порядке слов, некоторое необходимое соблюдение правил в свободном словосочинении нашем. Но нет сомнения, что искусному переводчику можно в переводе древнего писателя следовать довольно верно его смелым оборотам, а в переводе, например, Английского строго придерживаться буквально философского порядка Английской прозы, как показывает нам тому пример г. Давыдов в упоминаемом Опыте. Вижу ясно как известный знакомец любовался сближением имен Тредьяковского и Карамзина.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной,
Макаров – издатель журнала «Московский Меркурий» в Москве, в начале столетия.
В предисловии своем г-н переводчик говорить: «Смело можно сказать, что Тереза после новой Елоизы, после Вертера займет первое место в библиотеке и сердце чувствительного читателя». И подлинно смело! Признаюсь, жалок будет тот читатель, который, не смотря на свою
