сказал ей историк. – Да и зачем, раз есть снимки?
– Но это же совсем другое, – улыбнулась Дина, глядя на него широко раскрытыми глазами почти фиолетового цвета. – Снимок запечатлевает настоящее, а рисунок восстанавливает прошлое. Моя задача – на основании имеющихся следов показать это место таким, каким оно было, когда здесь жили люди. Ведь это сегодня, когда вы входите в исторический комплекс, минут пятнадцать приходится идти по пустынной насквозь продуваемой равнине. А две тысячи лет назад Петра являла собой большой цветущий город-сад.
– Сейчас в это трудно поверить, – медленно проговорил Лыков, в памяти которого вновь возник так поразивший его вид бесконечного каменного моря.
– Тем не менее так было. Петра утопала в зелени: здесь росли абрикосы, маслины, инжир, а вокруг города на десятки километров простирались плантации финиковых пальм, виноградники, поля пшеницы и ячменя…
Глава 4
רקם
Заходящее солнце уже коснулось края самой высокой горы каньона, окрасив раскинувшиеся вокруг скалы в зловещие кровавые цвета, когда усталый всадник достиг предместий Рекема. Сбавив темп, он закинул за плечо сбившуюся от ветра полу лацерны – широкого плаща из темно-золотистой овечьей шерсти – и окинул взглядом окрестности. Бесконечные стада верблюдов, коз и овец, пасущихся вокруг набатейских шатров, сплетенных из пальмовых листьев, уступили место зеленеющим полям ячменя и пшеницы, виноградникам и финиковым рощам, среди которых все чаще попались сложенные из камня небольшие дома. Проскакав мимо расположенных справа от дороги трех огромных каменных кубов, украшенных глубокой резьбой, путник удовлетворенно кивнул.
– Ага, вот и они – три блока с этим странным орнаментом, похожим на вороньи следы, – тихо пробормотал он и переключил внимание на левую сторону, где поднявшийся ветер лихо трепал пушистые ветки финиковых пальм.
Вскоре очередная плантация закончилась и Марк Марций Молест, сотрудник секретной службы Римской империи, наконец достиг места назначения. Два портика, один над другим вырезанные прямо в покатой скале, примыкающей к дороге, служили входом в недостроенное здание. Нижнюю часть, выполненную в форме триклиния, украшали шесть колонн в дорическом стиле, но ниши для статуй пока пустовали. Верхний этаж представлял собой четыре конических обелиска, высеченных в глубине скалы, с входом посредине. Еще не оснащенные дверями входы, включая два боковых в нижнем секторе, зияли чернотой. Повсюду, мешая проходу, громоздились кучи камней и песка, не убранные строителями.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не наблюдает, римлянин спешился, отвел лошадь в пальмовую рощу и привязал к дереву так, чтобы ее не было видно с дороги. Потом, еще раз внимательно осмотревшись, бесшумно вошел в здание. Внутри было темно, пахло смолой мастикового дерева и кедровым маслом. Когда его глаза немного привыкли к сумраку, он обвел взором пустую
