и выступить перед пэрами он не сможет?
– Куда там. Он едва передвигается по собственному двору, впрочем, на челядь орёт столь же громко, как и в прежние времена.
Амори кивнул, слегка шевелясь в ванне – рассказ Жиля, хоть и не особенно богатый сведениями, оказался довольно долог, и вода начала остывать, мокрая сорочка неприятно липла к телу. Амори кликнул слугу, и тот вошёл, неся ушат кипятка, который, к удовольствию сира Амори, неторопливо опорожнил над ванной. Де Сансерр с явным неодобрением следил за этой процедурой.
– Скажите мне теперь, что нового здесь было за время моего отсутствия? – спросил он, когда слуга ушёл. – Чёртовы дороги так размыло, что я валандался туда-сюда целый месяц!
– Что было? Да ничего нового, друг мой, вы ровным счётом ничего не пропустили. Всё тот же приглушённый ропот, всё те же бестолковые разговоры. Будьте готовы к немалому разочарованию завтра вечером, когда вас вызовут на доклад перед советом пэров. Многие ждали от вашей поездки откровения.
– Почему? Что вам Моклерк, который даже в седле держаться не может? Вас много, а королева – что королева, у неё только и есть, что жалкие двести воинов Тибо Шампанского! Вы…
– Мы, – прервал его Амори, – дали клятву верности его величеству Божьей милостью королю Людовику, и мы принесли ему оммаж. Королева Бланка приняла регентство согласно письменной воле своего супруга, и закон на её стороне. Да, говорят, что грамота эта фальшива, что король был отравлен, что Бланка держит сына у ноги, как собачонку, и диктует ему указы, разоряющие казну и набивающие карман её любовника Тибо Шампанского, что она не хочет женить короля и отвергла уже три выгоднейших брачных проекта от лучших фамилий Иль-де-Франса, лишь бы подольше удержать его возле себя. Так говорят, друг мой Жиль, но даже если часть из этого правда, мы всё равно ничего не можем поделать, пока она не оступится или не поведёт себя уж совсем неподобающе, так, чтобы её можно было не только упрекнуть за это, но и судить, и удалить от двора.
– А это правда, что она беременна? – брякнул де Сансерр и осёкся, когда в ванне с шумным плеском прошлась волна – это сир Амори порывисто сел, а затем, взяв себя в руки и вновь откинувшись назад, пристально посмотрел на своего юного друга.
– Кто вам сказал?
– Право, не помню уже. В Бретани об этом все говорят. И в трактире я это слышал, лье в пятнадцати от Парижа. Дескать, королева опять беременна, и явно не от почившего короля Людовика, а от кого – тут во мнениях расходятся, но большинство указывает на графа Тибо. Так это правда?
– Отчего бы вам не спросить у неё самому? – предложил сир Амори, снова обмякая в ванне. Сансерр понимающе захихикал. О молодость, молодость! Сколь мало ей надо для радости – скабрезная шуточка да похабный слушок, пущенный в нужное время и в нужном месте. Амори де Монфору же было не до смеха. В самом деле, слухи о беременности королевы французской ходили весь последний месяц (хотя Амори не думал, что они успели
