та, что сидела сразу за мной, при этом спихнув свой баул мне на хребет – товарняк мы тут, понимаешь ли, устроили! Помолчала бы лучше тёлка перекормленная!
– На себя посмотри, хабалка! – Не осталось в долгу юное создание.
– Э – эх. – Решила усовестить девушку другая торговка. – И не стыдно тебе так выражаться.
– А ты мне не тычь!
– Ах ты мокрота! – Завелась первая. – Сейчас дам подсрачние, махом у меня из автобуса вылетишь! Переговаривается тут ещё! Подрасти сначала! – Я усмехнулся на это пожелание, куда уж больше? Хотя с баулом на спине мне было не очень-то весело.
– Ну чего вы так на неё взъелись? Что она вам плохого сделала? Она же вовсе не ваши деньги отказалась передавать. – Вступился за девушку юноша с ошейником на худенькой шейке, внешне напоминающий бледную эмо немочь после трёх суток тяжёлой физической работы.
– А ты помолчи молокосос! Намажутся черте, чем и думают, что выглядят круче некуда!
– У-у антихрист! – Чуть ли не басом гаркнула тощая бабка сидящая рядом со мной и так лихо махнула клюкой, что чуть не засветила мне в глаз. – Чаво вы творитии! Чаво вы обликом своим нечистого приманиваитии! – Протяжно вытягивая окончания слов завыла она. – Эдак вас ночию и пристукнет кто-нито перепутамшии!
– А что вам мой внешний вид!? – Дал петуха эмо подросток. – Может это мой социальный протест против вашей зажравшейся и окостеневшей не до культуры! Вы, окаменелые пережитки обеспокоенные только заколачиванием бабла…
– Да этот пережиток на своих плечах такое вытянул, что тебе, погань ты не Русская, даже и не снилось. – Встрял мужик с задних рядов.
– Ну а парень-то тут причём? – Спросила женщина интеллигентного вида лет тридцати от роду. – Вы просто бросаетесь на всех подряд. – Спор двух торговок и девахи потихоньку начал обретать образ средневекового вече, то есть все лаялись со всеми.
Я тихонько собрался выйти и даже успел встать со своего места, как причина народных волнений неожиданно проскочив у меня под рукой, плюнула в одну из торговок. Видно у неё окончательно закончился словарный запас, и аргументов, кроме слюней, не осталось. Плевок был так себе, девчонка больше сама себя замарала чем попала в кого-либо, но видно самого акта осквернения торговке хватило с лихвой, и та, неистово матерясь, ринулась на возмутительницу спокойствия, выпустив кроваво – красные ногти.
Я ловко сгрёб девчонку, пытаясь загородить её своим телом от неминуемой кары путём выдирания косм, как моментально и весьма ощутимо получил бабкиной клюкой по загривку.
– Оставь девку детотрах недоделанный! Оставь говорю! – Басила старуха раздавая удары направо и налево, и тут водитель, выматерившись на чистейшем таджикском, дал по тормозам.
– Э – э – э! Что вас всех тут ачина покусал а!?
Я вместе с девчонкой улетел к водителю в объятья,
