надо. Иди спать…
Скрипнув моей кроватью на прощание, он поднялся и залез к Аньке. Остаток ночи я не сомкнула глаз.
– Что-то ты заспалась сегодня, – перефразировала «доброе утро» Анька, когда я поднялась, потирая глаза. За окном светило солнце. Анька сидела, зарывшись в литературное редактирование.
– Ночью ногу свело. Потом долго не могла уснуть.
Одевшись, я пошла умываться. Когда вернулась в комнату, Анька ревела. Удивленно наблюдая за ней, я повесила полотенце.
– Что случилось? – села на ее кровать, сжала прохладную ладошку. Тыльной стороной второй руки она размазывала слезы, а внутренней – сопли. – Анька, что случилось?
– Я бы проснулась! Издай ты хоть писк, я бы проснулась…
– И?
– Скажи мне правду. Скажи!
– Анька, я не понимаю. В чем дело? – придвинулась я ближе, обегая взглядом комнату в поисках чего-нибудь походящего на салфетку.
– Он пристает к тебе? – вскинулась она, резко перестав плакать. – Макс пристает к тебе?
– Что за бред? – я и глазом не моргнула.
– Я же люблю его. Очень люблю. Скажи мне… Скажи…
– Не выдумывай. Сколько ты вчера «поддала»? Я сама от своего крика проснулась… С чего тебе, вообще, это в голову пришло?
Анька открыла и закрыла рот. Отвела взгляд. Я удивленно вскинула брови, отползая. Лучше молчи.
Она промолчала.
– Иди, умойся, – я отвернулась.
Анька послушалась, шумно вдохнув в себя содержимое носа.
Я сгребала в сумку все, что могло понадобиться для подготовки на понедельник-вторник.
– Я в библиотеку, – сказала Аньке, встретившись с ней в дверях.
Она встала в проходе. До поворота на лестницу я чувствовала ее взгляд в спину. Вряд ли ей было так же гадко, как мне. Но становилось проще, если об этом – не думать.
Заполненная в субботу библиотека могла обозначать лишь одно: сессия. Присев рядом с каким-то второкурсником, я зарылась в тетради.
– …Количество людей, видевших, слышавших или переживавших телепатические явления, – я вздрогнула от шепота над ухом, – каким бы оно ни было, близко нулю по сравнению с количеством экспериментов, какие провела естественная эволюция за время… – Макс сидел на парте за мной и читал с листа, – … существования видов, на протяжении миллиардов лет, – я развернулась на стуле, поднимая взгляд. – И если эволюции не удалось накопить телепатических признаков, то это значит, что нечего было накапливать и сгущать. Станислав Лем, – он улыбнулся, оторвав взгляд от листка. – Этой ночью у нас было исключение, подтверждающее правило или есть какое-то другое название у этого явления?
Он говорил тихо, почти шепотом, но сидевшие рядом ребята недовольно уставились на нас. Мы мешали. Возможно, до кого-то доходил смысл сказанного. Я поискала глазами однокурсников. Поднявшись, пошла на выход. Макс пошел за мной.
– Ты
