Я знаю об интригах сего мира поболе твоего.
Вот напыщенный старый болтун! Если в войну вступил Оберон – проклятье, как трудно сосредоточиться, когда этот сатир скачет вокруг! – то, несомненно, не обойдется и без Венеции, его союзницы, давней обители двора царя фей и эльфов. Тогда путь в Италию по суше будет закрыт, а ехать морем – обойдется намного дороже…
Помона тяжко вздохнула.
– О, как неучтиво с моей стороны тревожить даму высокой политикой, – сказал Силен. – Забудь мои слова и займи мысли целебными травами, что для тебя куда привычнее.
Как бы избавиться от этой занозы? Он вправду намерен тащиться за ней хвостом до самого дома? Это ведь еще час пути или около того…
Слева вдали поблескивала синяя гладь Адриатики, справа высились холмы. Из-за склонов холмов доносились отголоски рокота вод Рассерженной реки, несшихся к морю по дну ущелья. Там, среди речных быстрин, имелись и броды, которые она легко могла преодолеть – с некоторой помощью мхов и трав. А вот Силен, если только он таков же, как все знакомые ей сатиры, воде не обрадуется и не рискнет ступить копытами на скользкие мокрые камни…
Не замедляя шага, Помона свернула с дороги и направилась вверх по каменистому склону, к краю ущелья, по дну которого протекала река.
Силен забежал вперед и преградил ей путь.
– Сударыня моя, ты сошла с дороги, – заметил он.
– Да. Это кратчайший путь к моему дому.
– Но тебе же нужно как-то переправиться через реку. А мост – там, впереди, дальше по дороге, за поворотом.
– Река неглубока.
– Реки противнее на свете не найти! Течение быстрое, камней полно. А, как ты, Помона, сама заметила… я сомневался, стоит ли об этом напоминать, но ты сама сказала, что… немолода.
На самом деле он же сам и сказал это, старый седой козел!
Помона ускорила шаг. Сатир полез наверх следом за ней.
С края невысокого утеса открылся вид на ущелье – его склоны были куда зеленее, чем высушенное солнцем взморье позади. Внизу, бурля, красовалась река.
Быстрым шепотом Помона отдала приказ своему посоху. Тот с готовностью повиновался, сделавшись крохотным прутиком, и она спрятала его в карман.
– Уверена, спуск с этого обрыва не составит для тебя труда, – сказала она. – А мне, лишенной копыт, придется искать другой путь.
Вон та лоза, обвившая высокий и тонкий, точно веретено, куст, прекрасно подойдет. Растение молодое, сильное, прочное… Помона зашептала нараспев, обращаясь к лозе. Та сделалась толще и длиннее, обхватила ее вокруг пояса и вознесла над краем обрыва, в воздух, прохладный от поднимавшегося снизу тумана. Силен изумленно вытаращился на нее, взглянул вниз, на реку, топнул ногой и исчез.
Помона расхохоталась, но смех ее был едва слышен за ревом воды. Должно быть, это все равно что полет – какой простор открывается взгляду, не стесненному преградами! Но Геката никогда не учила Помону летать.
