за кого-то другого! В первое время, когда Титания учила его, подменыша, похищенное эльфами дитя, волшебству, Вертумн пристрастился превращаться в павлина или филина и как-то раз забыл, как превратиться обратно, и был вынужден расхаживать вокруг беседки, где сидела Титания, пока она не узнала его и, рассмеявшись, не взмахнула изящной белой рукой…
– Здесь нет никакого мужчины, – сказала Маб, повиснув в воздухе за его плечом.
– Да вы – волшебный народ! – ахнула женщина, вытаращив глаза.
– Да, – хором ответили Вертумн и Маб.
Вертумн мог бы сказать ей все – без раздумий выпалить, что он посол царя Оберона, облыжно обвиненный Титанией в непочтительности, похищенный при исполнении обязанностей и заключенный в этот сад, точно в тюрьму. Но даже если бы этой женщине удалось покинуть сад прежде, чем Маб сделает с ней что-нибудь неописуемое, ей не добраться до Оберона с весточкой прежде, чем Маб сообщит обо всем Титании.
Лучше продолжать играть перед Маб свою роль и ждать удобного случая.
– То есть она – настоящая фея, – поправился Вертумн, указывая на Маб и думая, как должен звучать его голос для слуха обманутой чарами женщины. – Я же, как видите, простая старуха, а этот сад – мой дом.
Женщина проводила взглядом Маб, порхавшую с цветка на цветок.
– Эта фея – моя компаньонка Маб, – добавил Вертумн.
– Царица Маб! – заявила крохотная мегера.
– Царица… – задумчиво протянула женщина. – Но в царстве фей царствует Титания. Где же тогда ваши владения?
– Вы, конечно же, слышали… – начала Маб.
– О, она заключена в ореховой скорлупке, но полагает себя царицей бесконечных пространств! – перебил ее Вертумн, ведь, стоит Маб лишь начать, и разглагольствованиям ее не будет конца. – Вопрос в другом: кто вы и как сюда попали?
Подняв с земли помятую соломенную шляпу, женщина расправила ее ударом кулака и водрузила на голову. Вертумн подал ей руку и помог встать.
Женщина была невысока ростом и уже достигла того возраста, когда на деревья запрещают забираться внукам, не говоря уж о том, чтоб лазать по ветвям самим.
– Мое имя – Помона. Молю простить мое любопытство. Я шла домой и, срезав путь, увидела этот сад и не удержалась, чтоб не заглянуть. Очень уж странное место для сада! К тому же… Могу поклясться – я видела мужчину, сидевшего на той скамье и читавшего. Читавшего ту самую книгу, что и сейчас там лежит.
С этими словами она направилась к каменной скамье.
Она его видела! Вот это удача! Если бы еще она рассказала о своих подозрениях там, на воле, где весть может дойти до ушей Оберона… Но для этого нужно убедить Маб отпустить ее – убедить, что она не представляет собою никакой угрозы, а значит, в этой женщине нужно пробудить подозрения, делая вид, будто развеиваешь их. Задача, несомненно, пустяковая для прирожденного дипломата.
Если бы только Вертумн был таковым…
Помона обогнула скамью и заглянула
