никто меня не выгонял и пальцем он меня не тронул. – Анна надолго задумалась, уставившись в нижний угол полога и машинально работая гребнем, Евдокия терпеливо ждала.
– Понимаешь, Сашка Матвеев вроде бы хороший парень, и симпатичный, и работящий, но не смогла я с ним жить. Мы познакомились с ним на плотбище, мне тогда двадцать один год был, нас направили с Осиново вместе с конями на лесозаготовки. Лес вывозили на берег Дубчеса, в половодье его потом сплавляли в Енисей, а сосняк такой крупный валили, что мы его никак сами не могли на сани наваливать, вот нам и помогали мужики, там я и познакомилась с ним. Всю зиму работали вместе, жили на плотбище в бараках, вроде понравились друг другу. Весной и поженились, свадьбы не было, жил он на Стрелке с родителями, только уж сильно бедно его семья жила, порой, на стол поставить нечего было. Я переехала к нему, только не могла в его душу залезть, не раскрылся он мне. Придёт с работы, чай попьёт, гитару на плечо и гулять в деревню. Когда я пыталась поговорить с ним, он уставится взглядом в землю и молчит. Вроде и не пил сильно, и на стороне никого не было, я бы это сразу почувствовала, а все вечера проводил с друзьями. Видать не отпустили они его ко мне, друзья дороже оказались жены. Придёт с вечёрки, гитару повесит на стену, разденется и спать. А я спать не могу, лежу рядом и плачу. Потом как – то я насмелилась и у его матери спросила, долго ли так Саша будет гулять по вечерам, а она отвела взгляд в сторону и сказала, что видать не люба я ему. Я и сама видела, что не любил он меня, да и я его видать не любила, хотя и пыталась с ним наладить семейные отношения. Были молодые, все молодые женятся, ну и мы поженились, а совместной жизни не получилось. Прожила я у него зиму, по весне тётка моя пришла из Ворогово меня попроведовать, посмотрела, как живу, от слёз вся высохла, да и забрала сразу же к себе. Я уже беременная тогда была, провесновала у тётки в Ворогово, а с первой лодкой домой приехала. Вот так и родился у меня Вовка. Сашка же как – то мне и не вспоминается и не тосковала об нём нисколечко. Наоборот дома полной грудью вздохнула, а Вовку своего люблю, и он меня любит за отца и за мать, ему уже четыре года, непоседой растёт, с улицы домой не загонишь.
– И что Сашка тебя обратно не звал?
– Не ка, я весну-то у тётки жила, так он ни разу и не пришёл ко мне, наверно это и к лучшему, так легче отвыкаешь от человека и переносишь разлуку.
– Может и правда к лучшему, только мальчишка без отца растёт, зато Леонида поди часто вспоминаешь?
– Да, Лёню я никогда не забуду, у нас с ним была любовь, настоящая, если ты хоть когда-нибудь любила, то ты меня поймёшь, он служил в морфлоте, после войны уже, и приехал в деревню в форме, красивый такой, высокий, стройный, девчонки головы прямо таки от него теряли, а он смотрел только на меня. Ты сама знаешь, я девчонка – то боевая, сидеть сложа руки не люблю, и другим не даю, что на работе, что на вечёрках. Боевая комсомолка. В художественной самодеятельности самая активная была – и песни пела, и в пьесах мне всегда главные роли давали, а как танцевала я, что вальс, что
