лес. С собой взяли всех деревенских собак, и опытных, и молодых, лишь бы заранее предупредили, где скрывается опасный зверь. А медведь далеко не ушёл, он залёг под низко стелющимися лапами толстой пихты на самом краю леса, наблюдая оттуда за суетившимися людьми, и когда самый крайний из цепи человек, а им оказался местный охотник Егор Викторович, подошёл довольно близко, зверь хищно зарычал и кинулся на него. Егор Викторович успел лишь выстрелить с обоих стволов и дико закричать, то ли от страха, то ли зовя на помощь, а потом он просто потерял сознание. Медведя убили прямо на человеке подбежавшие на помощь напарники, только голову охотника потом пришлось вытаскивать из огромной пасти лесного хищника. Очнувшегося Егора Викторовича в деревню вели под руки. Он был весь в крови, кожа клочьями свисала с головы, рваные раны были на боку и на руке. Его тут же на лодке отправили в Подкаменную Тунгусску, а оттуда увезли в Красноярск. Медведя же в деревню привезли на телеге, даже бывалые охотники говорили, что не видали такого огромного зверя.
Тихим погожим июльским утром Михаил Константинович, поправив на плече охотничье ружьишко, пробираясь по годами натоптанной тропинке в лес, вышел на берег Речки и наблюдал, как азартно выскакивали из глубины плёса хариусы за летящими над самой водой и плывущими на поверхности большими и маленькими насекомыми. Мелкий хариус показывался иногда наполовину, иногда полностью, звонко шлёпаясь своим боком о поверхность воды, крупный же лишь чуть показывал нос, и шлепок у него получался глухим, сильным и мощным. Жирует рыба, благо, что корма для неё сейчас в изобилии. Но стоит только нарушить этот таёжный покой – зайти в воду, или кинуть туда камень, как мигом всё затихнет, рыба почувствует опасность и притаится, как будто тут никого и нет. Над головой добросовестно долбил сухую пихту лесной работяга, большой чёрный дятел – желна. Ему не было никакого дела ни до плескавшейся рыбы, ни до летавшего вокруг в большом количестве гнуса, ни до молча стоявшего человека. На другой стороне Речки перепорхнул с ветки на ветку рябчик, эта местная лесная птица очень хорошо умела маскироваться, но постоянно выдавала себя громким хлопаньем крыльев. Михаил Константинович машинально замечал всё происходящее вокруг, ни один посторонний звук не пролетал мимо его уха, но мысли его были далеко. Он пошёл посмотреть, где и как работает экспедиция. Странные они всё-таки люди, никто ничего про них не знает, с Ворогово тоже никого про них не предупредили, даже председателя колхоза, документов они не показывают, про себя ничего не рассказывают. Опять же и не должны они никому ничего показывать, смутные времена прошли давно, когда по тайге скитались случайные люди, скрываясь от властей. Бывало, в деревню наезжали милицейские разъезды и ловили колчаковцев, потом всё искали каких-то урок, сбежавших с норильских лагерей. По берегу Енисея, по самому угору через деревню шла тропа, говорят, что она с самого Норильска идёт, и бывало в летнее время по ней частенько проходили какие-то люди. В деревне,
