с которыми мясо ударялось о пол, и разлившееся по залу зловоние смерти и вскрытых кишок. Пытаясь думать о чем-то хорошем, он замурлыкал себе под нос мелодию из детства – колыбельную, которую когда-то пела его мать. Ниррок плохо помнил слова, но там говорилось о приятных снах и о том, что завтра будет лучше, чем сегодня.
Спустя какое-то время – Ниррок потерял ему счет – он вдруг понял, что в зале воцарилась тишина. Очень медленно, стараясь не привлекать внимания, он выпрямился и выглянул в щелочку между пальцами.
Пол, красный от крови, был усеян кусками тел, глазными яблоками и еще чем-то розовым, голубым, багровым и белым, для чего он не мог подобрать названия. Неподалеку лежал сапог, откуда торчала отрезанная ступня. Алые брызги покрыли стены узорами, в которых читались боль и страдание. Кровь неизвестно как попала даже на потолок.
Император сидел на троне, тихим свистом подпевая своей маленькой птичке.
– Приберите тут, – махнул он рукой, не оборачиваясь, на куски тел. – И найдите мне других генералов.
Ниррок не дыша попятился к выходу и осторожно толкнул двери. К его удивлению, они оказались не заперты. Смеясь сквозь слезы и спотыкаясь, он со всех ног побежал за дворецким – быстрее, пока император не обвинил в беспорядке его самого.
Глава 8
Оба прохода, ведущие к Севелдрому на севере и на юге, были завалены трупами. Два дня совместные силы запада тщетно пытались прорвать оборону, но в теснине их численный перевес ничего не значил. Сотни людей понапрасну сложили головы – и вряд ли случайно. Большинство убитых пришли из Йерскании и оказались не подготовлены к жаркому бою. Их как будто наказали за что-то. Сегодня, если Тэйкон не спятил по-настоящему и не решил пустить под нож целую армию, запад должен был сменить тактику.
Война положила конец тихим денькам в городе. Дорога на передовую заняла несколько суток, зато позволила Балфруссу проехать верхом через родную деревню и всколыхнула старые воспоминания. Он не ожидал, что будет так грустно.
Хотя до сих пор армия обходилась без магов, те ждали наготове: Чернокнижник с учениками могли появиться в любую минуту.
Балфрусс издалека почувствовал приближение Туле. Несколько дней отдыха пошли на пользу всем, но больше всех – шаэльцу. Королевский лекарь обработал его тяжелые раны, а для поправки прописал сон, примочки и вонючую микстуру.
Не будь искусство магов-целителей утрачено, Балфрусс вмиг бы вылечил соратника. Увы, только Первые люди еще помнили о даре, да и те спустя несколько поколений забудут последние крохи. Как-то раз Балфрусс заговорил об этой потере с Эко. Тот слабо разбирался в целительстве, но среди его соплеменников дар еще был силен. Когда-нибудь Балфрусс к ним наведается. Если переживет войну.
– Ты выглядишь лучше, – сказал он шаэльцу.
Туле прикрывал рану на шее белой повязкой. Тени под его глазами исчезли, впалые щеки округлились. Он уже ходил, почти не опираясь на посох. Первые три дня,
