правосудие…
Я подобралась. Нас разделяло уже не более трёх метров. Освободить руки не успею…
Мгновеньем спустя что-то просвистело в воздухе и Слепень выронил пистолет. Из предплечья его торчала обычная крышка от консервной банки.
В два прыжка Михалыч оказался у дверей и задвинул засов.
Честное слово, в эту секунду я была рада, по-настоящему рада, что не вкатила Старику последнюю ампулу в инъекторе!
Теперь «философ» один против нас. Если попытается левой рукой поднять оружие…
Нет, не успеет. Я не дам. И Михалыч больше не напоминает расслабленную куклу – глаза светятся знакомым, почти весёлым блеском. Он – опять в форме. В отличной форме. И пока мы вели бесполезные беседы, успел освободиться от верёвок.
Давай, Слепень, давай… Попробуй поднять пистолет…
«Философ» не стал наклоняться. Отшвырнул «беретту» ногой в угол комнаты.
Михалыч пожал плечами – задача упростилась.
– Слишком много пустой болтовни, – улыбнулся, неотвратимо подступая к бывшему преподавателю.
Но через мгновенье улыбка его растаяла. В сумрачном, дальнем конце помещения, из-за стоявших в несколько рядов ящиков вынырнули тени. И тут же в свете ламп обрели плоть.
– Ого… – выдавил Артём.
Глава 7
Взгляд Слепня торжествующе блеснул. Не менее двадцати кошмарных существ, с глухим ворчанием окружили нас. Каждое – высотой мне по пояс. Думаю, их предки были собаками. Только от облика предков здесь мало что осталось. Клыкастые пасти скорее напоминали крокодильи. Да ещё эти глаза… Огромные глаза ночных тварей. Теперь я знаю, что за огоньки следовали за нами в темноте.
– Мои милые собачки, – с нежностью проговорил Слепень, выдергивая из предплечья жестянку. Кровь потекла сильнее, но он не обратил внимания. Взглянул на нас и чуть удивленно спросил:
– Думаете, это более лёгкая смерть?
Старик не шевельнулся. Не попробовал броситься к валявшейся в углу «беретте». Впрочем, если бы он успел поднять оружие – толку мало… Лишь пара неприцельных выстрелов – до того, как жуткие челюсти перекусят руку и вырвут горло…
Вот и выяснилось, за какие заслуги подземные головорезы стали уважать психованного интеллигента. Интересно, сколько бандитов пришлось скормить «милым собачкам», прежде чем авторитет его стал незыблемым?
Господи, ну откуда взяться подобным чудищам в московском метро?! Бомбы с мутагенными химикатами? Неужели этого достаточно?
Мгновенья – тягуче длинные… Удары сердца – гулкие, как удары молота…
Слепень наслаждается эффектом и не спешит отдавать последнюю команду, переводя взгляд с неподвижного лица Михалыча на бледную, как мел, физиономию Артёма. Не знаю, какое лицо у меня… Врядли, более беззаботное…
– Собаки лучше людей, – голос звучит ровно, словно на лекции в универе, – Знаете, когда я по-настоящему это понял? В первую зиму. Когда все мои умерли… Я дотянул до февраля. В феврале в Хамовниках
