белые манжеты, спускающиеся рукава, белоснежная, гладкая кожа…
В итоге, он заставил её раздеться и выйти на мороз. Понимал, что она боялась его, на каком-то интуитивном уровне она видела в нём невменяемого, вот и повиновалась. Не хотелось так думать. Её ощущения он представлял себе со всей романтикой:
Она взглянул на ладонь… Спёртый кухонный воздух с примесью жареного лука и чистящего порошка теперь не чувствовался.
– Жанет! – раздалось в тишине. Тяжёлый мутный взгляд: – Жанет, Жанет, – звучит лишь отголосками, комната наполняется синевой… Пахнет белой акацией – свежей, после росы. Всё кругом бело от цветения… Невиданная красота… Всё кружится-кружится-кружится…
Запах крови. Три крупных шипа впились в кожу босых ног…. Под ногами ветви акации, дай-ка посмотрю… Девушка открывает глаза: голой она стоит на ржавом мартовском снегу.
– Боже! – она хватается ледяными ладошками за промежность и грудь. – Где я? – Откуда-то доносится смех… Откуда? Почему я здесь? Который час? Уже рассвело. Так холодно. Безумно холодно… – Всё было именно так, хотелось думать ему.
Через три года мальчик стал мужчиной. Он не мог не считать себя таковым – силу в себе он чувствовал бесконечную. Первыми он убил двоих мужчин: не исподтишка и не из револьвера – собственными руками. Правда, в руках был нож, но это не револьвер. Третьего задушил. Была и женщина, но этим он не гордился. А потом, трупов было не мало…
Пошёл к кабинету отчима. Теперь он не называл его отцом. Скоро мне восемнадцать, думал он, а старик богат. Нежилец он уже. Настолько из ума выжил, что мать уломала его составить на неё завещание.
Он нисколько не волновался, даже шутил перед тем, как войти:
– Father? – вопрошал он.
– Yes, son, – отвечал сам себе.
– I wanna kill you! Mother, I wanna fuck you! – Какой же эпичный диалог!
Когда вошёл, первым делом сказал, что разбил три люстры с кристаллами «Сваровски», с которых тот пылинки сдувал. Они стоили целое состояние. По телефону подтвердили – разбил. Отчим схватился за сердце – он очень ценил свои деньги. Настало время вынуть из мешка голову его любимого кота. Кот был уникальной породы и тоже стоил кучу денег. У старика больное сердце, но не тревожь его, протянет ещё десяток лет…
Вдруг он встал, рванул на встречу с кулаками, пришлось выбросить кота из пакета на пол – старик так и застыл перед ним. Нагнулся, запричитал… Не вынесла душа поэта – набросил пакет ему на голову и задушил. В полном шерсти и крови пакете.
Что же делать? Хотел, чтобы тот умер от инфаркта, да понял, это не так-то просто… Всё-таки не профессионал – ругал он себя. Недавно тот же отчим отмазал его от предыдущих преступлений – мать уговорила – на их фоне его заподозрят первым. «Что же делать?» и это «Мать уговорила» вертелись в мыслях. Умеет же она уговаривать, думал он, и тут она вошла в комнату.
1
