ладно! Давайте сейчас.
Не обращая внимания, как ее лицо расцветает благодарной радостью, он сухо приказал ей подвинуться к самому краю кровати. Ксения выполнила распоряжение и спохватилась:
– Только… я же в одной футболке…
– Да что ж такое… – досадливо поморщился он. – Вечно одно и то же. Ну не глупо ли стесняться после операционной… Как Вы, кстати, лежа одеваться-то собираетесь?
– Не ругайтесь, Михаил Афанасьевич, – извинилась Ксения. А ей и в голову не приходило, что он тоже приложил к ней руку. Тогда тем более понятно, что он видит в ней только кусок человеческой плоти, а она-то размечталась, наивная. Как смешно и нелепо было фантазировать, что он разглядит в ней женщину… после того, как вшивал дренажную трубку ей в задницу. Пардон, в область крестцового отдела. – Нормальная реакция. Я знаю, что доктор видит не человека, а диагноз, только я редко обращаюсь за медицинской помощью, поэтому мне трудно видеть в Вас просто бесполый белый халат. Что дальше делать? – быстро спросила она, опасаясь какого-нибудь едкого комментария, на которые, как она уже успела убедиться, он был мастер.
Михаил Афанасьевич молча откинул одеяло, оголяя ее ноги. Сама она не догадалась, что оно будет мешать. Наклонился, охватывая ее и фиксируя руки на лопатках. От неожиданности Ксения напряглась, замерла, даже дышать перестала.
– А дальше обопритесь на меня.
Упорно глядя в стену позади него, она неловко положила ладони на белую ткань, едва касаясь рукавов халата.
– Я сказал опереться, а не погладить, – проворчал доктор у нее над ухом. – Сцепите пальцы в замок.
Нехотя, через силу она сомкнула ладони у него на шее, руками, плечами, грудью ощущая его сильные мускулы, его желанное тепло, дающее какое-то смутное чувство безопасности. Ей оставалось только надеяться, что доктор не заметит, как она мучается от смущения и одновременно стремления обнять его по-настоящему. Вот бы он посмеялся. Или рассердился. Ведь для его в происходящем интимности было ровно столько же, сколько для нее, когда она вынимала из принтера свежеотпечатанный договор..
– Запоминайте, в каком положении спина должна быть зафиксирована, – велел он, без усилий приводя ее в вертикальное положение.
Ксения глубоко вздохнула, не слишком успешно пытаясь побороть приступ тошноты. С некоторым усилием она сосредоточилась и заглянула за плечо доктору: достать до пола, сидя на этой специальной кровати, она не могла, даже вытянув носки.
Михаил Афанасьевич проследил ее взгляд.
– Да, высоковато, – согласился он.
Прижав к себе поплотнее, он приподнял ее и поставил на ноги. Ксения закрыла глаза, размеренно и глубоко дыша, стараясь утихомирить бунтующий желудок и кружащиеся стены. Спина болела, ноги дрожали, не желая выполнять свою задачу. Наконец, она почувствовала, как мужские руки расслабились, перестав
