его никогда не увлекали командные игры вроде футбола или даже азартные, но такие, в которых он не мог непосредственно участвовать. Единственная возможность нашей с ним «ссоры» возникала лишь при его проигрыше мне в покер. При всей своей широте и даже совершенном наплевательстве на деньги Сашка терпеть не мог отдавать проигранного, как бы ничтожна ни была эта сумма. В таких случаях Елена Ивановна всегда говорила о сыне, что «недаром его дед торговал в лабазе». Сашка сам изобрёл своеобразный и несколько опосредованный комплимент себе – игроку, говоря: «В Москве, я думаю, лучше всех играет Поболь, но Поболь говорит, что лучше всех играет Васильев».
Как только мы получили паспорта, сразу записались в «Юношеский зал» Ленинки. Скоро выяснилось, что это не совсем то, чего мы хотели. Правда, довольно быстро мы обнаружили, что если на абонементном листке красным карандашом делается пометка «МК», то попадёшь туда, куда нужно, – в музей книги. С момента этого открытия мы носили с собой красные карандаши и, не тратя времени на всякие формальности, ходили уже только туда. Там работали чудные старушки, которые к нам замечательно относились. Кому сказать! Мы не только могли оттуда звонить по телефону, но и н а м туда можно было позвонить! Ещё мы ходили на редкие в те времена выставки – помню знаменитое открытие в Пушкинском первой выставки Пикассо. Ходили мы с Сашкой и в консерваторию, а вот в театр – очень редко, зато в кино бывали часто, как и все в те времена. Кино Сашка хорошо узнал «по должности» уже во ВГИКе. Я тоже бегал к нему туда на просмотры. Вообще-то посторонних не пускали, но у нас была отработана целая процедура. В вестибюле на первом этаже, перед постом охранника, то есть ещё на «ничейной территории», стоял телефон-автомат. Сашка со студенческим билетом, небрежно помахивая им перед носом охранника, выходил «позвонить». Я следил за происходящим с другой стороны окна. Набрав номер и чуть подождав, Сашка громко говорил: «А чёрт, занято!» – и возвращался. Тут же в будку запрыгивал я и с тем же самым «А чёрт, занято!» – уверенно проходил мимо охраны, с оставленным на автомате Сашкиным студенческим. Но однажды Сашке из-за меня досталось. Он тогда не курил, а я закурил рядом с будкой киномеханика, что было запрещено категорически. Ко мне подошёл пожилой охранник и потребовал студенческий… В общем, некурящему студенту Александру Васильеву объявили выговор «за курение в неположенном месте».
Но это было позднее, а пока мы учились в школе. Впрочем, когда Сашка учился, я вообще не понимал, потому что мы от него всё-таки возвращались домой и могли делать какие-то там уроки, а у него в комнате вечно толпился народ. Я даже спрашивал Лёву Михалевского, как Сашка умудряется отвечать на уроках. Лёва говорил, что тот домашних заданий никогда не делает, но на уроках слушает очень внимательно и всегда всё отвечает, потому что память у него феноменальная. Позже я сам в этом убедился, впрочем, не только в Сашкиной памяти – он обладал замечательными интеллектуальными способностями, и не в одних гуманитарных науках.
А
