всего несколько часов неспешного пешего хода.
Пастух, ставший в мгновение ока фаворитом и придворным музыкантом; поэт, пытающийся утешить царя, и царь то обожающий, то ненавидящий своего поэта; терзания Саула, чувствующего занесенный над ним неумолимый меч судьбы; то, что, по сути дела, он сам велел привести во дворец того, кому предстояло сменить его на троне – эти перипетии библейского сюжета лежат в основе многих известных произведений мирового искусства и литературы.
Вот как попытался передать тогдашнее мироощущение Саула Лермонтов своем вольном переводе из Байрона:
Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей!
Вот арфа золотая:
Пускай персты твои, промчавшися по ней,
Пробудят в струнах звуки рая.
И если не навек надежды рок унес,
Они в груди моей проснутся.
И если есть в очах застывших капля слез –
Они растают и прольются.
Пусть будет песнь твоя дика. Как мой венец
Мне тягостны веселья звуки!
Я говорю тебе: я слез хочу певец,
Иль разорвется грудь от муки.
Страданьями была упитана она,
Томилась долго и безмолвно.
И грозный час настал – теперь она полна,
Как кубок смерти, яда полный…
Песни Давида и в самом деле приносили облегчение Саулу, и комментаторы, рассматривающие все происходящее с позиций еврейской мистики, считают, что это было связано не только с его гениальным даром (хотя и с ним тоже), но и с тем самым Духом Божьим, который его осенял. В присутствии Давида, говорят они, Саулу становилось легче как раз потому, что в эти часы Дух Божий как бы распространялся на них обоих, и от этого к царю возвращалось его прежнее самоощущение. Но как только Давид уходил, депрессия наваливалась снова.
Если Саул и в самом деле мыслил такими категориями и понятиями, то рано или поздно он должен был заподозрить, что Давид и есть тот самый человек, которого Самуил помазал вместо него на царство. Но эти подозрения могли возникнуть и другим, куда более прозаичным путем – до Саула могли дойти вести, что Самуил недавно был в Вифлееме, оказал там особое внимание семье Иессея. Связав все это воедино, Саул, тем более с его манией преследования, вполне мог прийти к определенным выводам.
Как бы то ни было, судя по всему, уже тогда Саул начал подозревать Давида, что он метит на его трон и последующие события невольно эти подозрения усилили.
Думается, теперь пришло время задаться вопросом о том, когда же именно происходили все эти события; в каком возрасте находились их главные действующие лица и можно ли вообще составить сколько-нибудь исторически достоверную и точную хронологию царствований Саула и Давида?
Сложность в данном случае заключается в том, что так же, как в египетских хрониках, в книгах Библии не указываются конкретные даты тех или иных событий, а называется время
