Вэлганн наложил на живот младенца невидимую печать. Тут ему послышалось, будто кто-то смеется совсем рядом, смеется звонко и радостно, презрев покой ночной поры. Озираясь, Вэлганн искал невидимого весельчака, но никого не увидел. Сочтя, что ему показалось, призрачное существо покинуло королевский сад.
Сейчас же ему на смену явился третий призрак, омерзительнее первых двух. Один только звук его шагов превращал садовых мышей в камень. Его имя было Лгаэрон, и, поднявшись над колыбелью, он исторг из себя пение:
Руки да узнают власть кровавых пут,
Силу твою люди смертью назовут!
Ждет тебя, младенец, полуденный венец,
Верни нам убежавших от пастуха овец!
Третья печать, самая прочная, легла малышу на грудь. Окончив свою работу, Лгаэрон услышал громкий смех, раздавшийся, казалось, прямо у него в голове. От этого смеха ему сделалось больно. Призрак утратил способность летать, пал наземь и растворился.
Прошло много лет.
Другому королю в другой стране снился сон.
Весенней ночью, под пение только что проснувшихся птиц, дружина длинной змеей медленно выходит с болотной тропы на сухой берег. Там, в трясине, – холод, там затаилась ночная темень, там низкорослые деревца скрючены судорогой на редких кочках, в тине копошатся гады, чьи укусы смертельны для человека, ложные повороты гати заводят в гибельные места. Тридцать шесть храбрых воинов покоятся под зеленой ряской. А сколько погибло женщин и детей, не скажет никто.
Дед, старший в роду, стоит, опираясь на резной посох, украшенный чеканным серебром. В предрассветной мелеющей мгле драконы и собаки, сцепившиеся в смертном бою, кажутся существами одной породы. Серебро тускло поблескивает в лунном свете, словно черная речная вода. Контуры животных расплываются.
– Гибих, ты чувствуешь?
– Нет, отец.
– Нет, мы не обманули их, нет, не обманули…
– Я ничего не вижу.
– Они еще далеко, их невозможно увидеть, но те, кто всю жизнь провел рядом с ними, знают об их приближении загодя. Как птицы о наступлении холодов… Экке, ты чуешь?
– Да, государь, – откликнулся старый дружинник, седой как пепел.
– Мы отобьемся, отец! Мы сильны, спасение совсем рядом. Нас ведет юная звезда, народ выбрался на берег почти весь… мы дадим битву и победим!
Дед покачал головой.
– Кто учил тебя истреблять людей и чудовищ?
– Ты, отец.
– И?
– И они…
– Кто учил трех твоих сыновей истреблять людей и чудовищ?
– Я.
– И?
– И они, отец. Но…
– Как думаешь, кто учил этому меня, всю мою старую дружину и всю твою молодую? Кто показал нам, как быть сильнее прочих народов? Кто напоил нас медом, позволяющим превращать жизнь в узор из слов? Кто был нашими господами двадцать семь поколений, пока я не задумал побег? Кто? Молчи. Своих слуг они знают
