Займемся этим.
В следующей партии освобожденных оказалось три богини. Одну из них Хект знал, это была Жена, так ее звали, хотя супругой она тоже приходилась – Серому Страннику.
На глазах у Хекта все трое принесли присягу и поклялись вести себя благонравно. Асгриммур склонился чуть ближе, когда клятву давала вторая богиня.
– Жатва. Отвечала за зерно и плодородие, – сказал он выразительно, словно о чем-то очень важном. – За ней надо приглядывать. Она была главной женой Красного Молота, а эти Орудия умеют мстить. А самая симпатичная – Старица.
– Осталась одна реторта, – подойдя к ним, сообщил Кловен Фебруарен. – И один горемыка Прохвост в запасе.
Вознесшийся не уловил интонации, с которой волшебник произнес эти слова, и кивнул.
– Последние двое – бог и богиня. Но богиня – мать Красного Молота.
– Думаю, друг Асгриммур, ты кое о чем умолчал, – сказал Фебруарен.
– С чего ты взял?
– Не сходится что-то. Ты вроде как поймал в ловушку всех Старейших, за исключением Орднана и Арленсуль, так выходит?
В комнате воцарилась тишина, и не только в комнате – во всей Небесной Крепости, во всей Обители Богов: Кловен Фебруарен произнес имя, которое не дозволялось произносить смертному.
Асгриммура затрясло.
– Старик! Клянусь яйцами Аарона! Поостерегся бы ты!
– А что? Его ведь больше нет – остался лишь призрачный шепот.
– Имена обладают огромной силой.
– Основная аксиома волшебства. Итак, не назвать ли тебе парочку имен тех, кого мы не найдем среди освобожденных Орудий, – не унимался Фебруарен.
– Не понимаю.
– Едва ли. Я, пока болтался с Железноглазым, не только байки травил да старался его перепить.
Герис встала за спиной у Асгриммура, вид у нее был весьма удрученный.
– Прапра, что-то стряслось?
– Возможно. Старая история. Но я пока не готов утверждать, что нас надули.
– Прапра!
– Ладно же! У нас тут кое-что не сходится.
– Что именно?
– Я выспросил у Железноглазого о Старейших все, что только смог. И остается еще целая куча богов и богинь, которые не попали в карманную вселенную, запечатанную Асгриммуром. Если допустить, что здесь было заточено действительно лишь двенадцать Орудий. А так утверждали элен-коферы.
Асгриммур обмяк.
– Это правда, – признался он. – Я должен был заметить. Но правда и то, что именно эти двенадцать Орудий были здесь, когда я запечатал Обитель. Думаю, получилось это благодаря отцу Корбана. Кажется, он присутствовал. Я помню не очень ясно.
– Асгриммур, я изучил северные мифы, – сказал Фебруарен. – Что-то в твоей истории не так.
– Старик, в каждой религии есть свои несоответствия. Мы по доброй воле даем себя ослепить. Что именно тебя беспокоит?
Чем больше наседал волшебник, тем больше тревожился
