наверняка, что они придут, – возразила Эшонай в ритме решимости. – Мы ничего наверняка не знаем. Может, люди и не обрели опять способность заклинать потоки, а это был лишь один из клинков чести. Мы ведь оставили такой в Алеткаре той ночью.
Чиви загудела в ритме скепсиса. В шустроформе у нее было удлиненное лицо и собранные в длинный хвост волосы.
– Мы угасаем как народ. Я сегодня видела нескольких, ставших тупицами и забывших о прошлом. Они это сделали, потому что боятся – человеки их убьют! Они готовятся стать рабами!
– Я тоже их видел, – сказал Давим в ритме решимости. – Эшонай, мы должны что-то сделать. Твои солдаты такт за тактом проигрывают эту войну.
– Следующая буря, – заговорила Венли. Она настроилась на ритм мольбы. – Я могу все проверить во время следующей бури.
Эшонай закрыла глаза. Мольба. На этот ритм настраивались нечасто. Отказать сестре в просьбе было тяжело.
– Мы должны решить единогласно, – заявил Давим. – Другого я не приемлю. Эшонай, ты настаиваешь на возражении? Нам придется провести здесь часы, чтобы достичь согласия?
Она тяжело вздохнула, приходя к решению, которое прокладывало путь из глубин разума. Это было решение исследовательницы. Взгляд упал на мешок с картами, который лежал на земле рядом с ней.
– Я согласна на эту проверку, – сдалась Эшонай.
Поблизости Венли загудела в ритме признательности.
– Однако, – продолжила Эшонай в ритме решимости, – я должна стать первой из тех, кто опробует новую форму.
Все гудение стихло. Пятерка уставилась на нее, разинув рты.
– Что? – спросила Венли. – Сестра, нет! Это мое право.
– Ты слишком ценна, – сказала Эшонай. – Ты слишком много знаешь о формах, и бо́льшая часть изысканий хранится исключительно в твоей голове. Я просто солдат. Мною можно пожертвовать, если что-то пойдет не так.
– Ты осколочник, – возразил Давим. – Последний из наших.
– Тьюд умеет обращаться с моим клинком и доспехом. Я оставлю ему и то и другое на всякий случай.
Остальные члены Пятерки загудели в ритме размышления.
– Это хорошее предложение, – согласился Абронай. – Эшонай наделена и силой, и опытом.
– Но это же мое открытие! – воскликнула Венли в ритме раздражения.
– И его оценили по достоинству, – сказал Давим. – Но Эшонай права: ты и твои ученые слишком важны для нашего будущего.
– Более того, Венли, – прибавил Абронай, – ты принимаешь этот эксперимент уж очень близко к сердцу. Твои слова это подтверждают. Если Эшонай войдет в бурю и обнаружит, что что-то с этой формой не так, она сможет все остановить и вернуться к нам.
– Это хороший компромисс. – Чиви кивнула. – Мы пришли к согласию?
– Полагаю, да, – сказал Абронай, поворачиваясь к Зульн.
Представительница тупоформы говорила редко. Она носила робу паршуна и считала своим
