и зла. При этом человек не может уйти от личной ответственности за все, что делается вокруг.
У человека с развитым чувством совести, таким образом, по Канту, не может быть нравственного покоя.
Здесь мы можем подчеркнуть то обстоятельство, что в отличие от Канта, оперировавшего категориями морали и нравственности, Ильин остается верен себе, выделяя правосознание, как корень зрелого характера, как средоточие основных истин, которыми определяется бытие и действование, ибо правосознание входит в число основных духовных ценностей человека. Кроме того, Кант решает эти проблемы на уровне единичной личности, Ильин же переносит их на уровень общества и государства.
Третьей аксиомой правосознания является взаимное духовное признание людей в обществе и государстве. Ильин вполне признает здесь одно из положений формального абстрактного права Гегеля: «Будь лицом и уважай других в качестве лиц»[33].
Единение и солидарность общества покоятся на уважении и доверии людей друг к другу. Предметное признание чужих полномочий и обязанностей точно также, как своих собственных – одно из следствий третьей аксиомы. Критерий доверия, по Ильину, необходим в отношениях между гражданином и государством. Доверие к государственной власти лежит в основе правопорядка. Столь же естественно и обратное положение, заключающееся в том, что власть, издавая законы и предписания, надеется на их исполнение, доверяя народу. Если этого доверия к власти у народа нет, то власть своими действиями либо будет добиваться его, либо сама перестанет существовать.
Заметим, что требования аксиом, на наш взгляд, приобрели для Ильина столь большое значение, что размышляя в своих последующих работах о государственности, в частности о республиканской и монархической формах правления, он говорит об их достоинствах и недостатках с точки зрения соответствия аксиомам правосознания. Как будет показано далее, рассуждая об отличиях монархического строя от республиканского, Ильин постоянно апеллирует к внутреннему миру человека. Главное отличие монархии у него не в формальных признаках этой формы власти – пожизненности правления, бессрочности, верховенстве и единоличии монарха, а в особенностях монархического правосознания. В свою очередь, монархическое правосознание нельзя представить без тех черт и особенностей личности, которые обобщаются Ильиным в аксиомах правосознания. Аксиомы правосознания, по нашему мнению, в большей мере присущи монархической ментальности, чем республиканской, а, значит, находят свое воплощение в монархической форме правления, ибо монархия существует там, где господствует «сознание верховенства нравственного начала над всеми остальными»[34]. Ильин замечает, что проблемы монархического правосознания очень сложны и утонченны не сами по себе, а лишь для демократически мыслящего человека. ПРИЗНАКИ МОНАРХИЧЕСКОГО
Правосознания как способ постижения сущности монархической государственности
