я-то думаю, куда ты вылетел. Это кто?
Маленькие, заплывшие, но внимательные глаза скользнули по Ласкезу, с восхищенным вниманием задержались на Тауре и вернулись к Рониму. Неожиданно уголки полных губ расползлись в ухмылке:
– Пацан! Тот самый! С подружкой!
Таура покраснела, а Ласкез опустил взгляд. Незнакомец подбоченился:
– Точно! Ты ж весь светишься!
Ласкез опять поднял голову. Он не замечал, чтобы Роним «светился». Видимо, все же недостаточно его знал, да и откуда ему… Незнакомец протянул руку:
– Капрáм Пáгсли. Старший детектив, напарник этого угрюмого гения.
Короткие крепкие пальцы сдавили ладонь тисками, Ласкез ответил тем же – насколько смог. Густые, похожие на жесткую щетину брови уважительно вскинулись.
– Славно. Думаю, подружимся. И, надеюсь, с юной ла тоже.
Он подмигнул Тауре, та ответила неуверенным кивком.
– Дружище. – Капрам Пагсли повернулся к Рониму. – Я не думал застать тебя в компании, и, возможно, это не вовремя. Но тебе кое-что пришло. Радиограмма. По выделенному каналу, ну, ты знаешь. Из Такатана.
Он отдал длинную узкую бумажку, которую до этого сжимал в левом кулаке. Роним развернул ее, хмуро посмотрел и поднял глаза на Ласкеза.
– Это тебе. Вероятно, от друзей.
Смятая бумага легла на ладонь. Ласкез бегло прочел длинную строчку.
Л. В. Ничего не вынюхивать. Никуда не ехать. Ждать связи. Д.
Квартира была старая и темная, всего с одной комнатой. Она располагалась в такой же клетке, что и ярд, с одной разницей: клетка была не стеклянная, а каменная, с узенькими, прямоугольными окнами, почти не пропускающими свет. Пахло дешевым газовым освещением – примерно таким, к которому Ласкез привык под Кровом. И все же… это был дом Ронима.
Он согласился приютить их с Таурой «на столько, сколько потребуется». Злоупотреблять добротой Ласкез, конечно, не собирался. Правда, теперь, когда он вовсе не знал, что дальше, предложение оказалось как нельзя кстати. Это помогло успокоиться и перестать повторять про себя три коротких указания из послания Джера.
Не вынюхивать. Не ехать. Ждать.
– Мы все выясним.
Они сидели за столом в маленькой кухне. До этого говорили мало. Но, видимо, лицо Ласкеза было настолько встревоженным, что сыщик не выдержал. Его рука легла на плечо, а доги по имени Бино – питомец Ронима – устроил у Ласкеза на коленях свою большую лохматую голову.
– Если бы с твоей сестрой что-то случилось, он бы сказал.
Ласкез кивнул и посмотрел на дымящуюся щербатую чашку с черножаром. Затем он закусил губу и пробормотал:
– Наверное… ты прав.
Бино тихонько заворчал, Ласкез почесал его за ухом. Огонек иллиция мигнул, пришлось тереть переносицу. Роним пересел напротив. Он обхватил свою чашку ладонями и негромко произнес:
– Ты должен все мне рассказать.
Они посмотрели
