конечно! А я… тоже с вами перекушу, ладно?
Мне подумалось, что, если будем обедать вместе, они станут меньше стесняться. Много-то есть я не стану, так, для вида…
– Да! – обрадовался Санчик. – У нас как раз три ложки!
Вода закипела быстро. Мы раздавили все четыре брикета и высыпали вермишель в брызжущий опасными каплями котелок. Прикрыли его миской. Я по часам мобильника посмотрел, когда пройдут три минуты (а Бумсель вставал на задние лапы и пританцовывал). Ну вот и всё…
Мисок было три. Соня сказала, что она и Санчик будут есть из одной.
– Вот из этой, которая побольше…
Я ухватил котелок в лопуховые (большие уже) листья, разлил варево по облупленным мискам. Конечно, брызнул на колено и взвыл. Бумсель тоже подвывал – от нетерпения.
– А тебе пока нельзя, – сказала ему Соня и объяснила мне: – Собакам вредно есть такое горячее, надо немного остудить.
Санчик вытащил из-за канистры алюминиевый тазик, налил в него воду, поставил в нее миску Бумселя.
Я предложил:
– Подождем пять минут все вместе. Чтобы ему не было обидно, – и опять глянул на часы мобильника.
– Ага! А я хлеба принесу! – И Санчик ускакал в дом.
Я сел в лопухи, прислонился к стенке сарая, вытянул ноги. Пахло прошлогодними листьями кленов, молодой травой и «вермишелью быстрого реагирования». Бумсель смотрел обиженно: «Почему не кормите?»
– Иди сюда, – позвал я.
Он тут же подошел. Я ухватил песика под мышки, положил животом к себе на колени. Бумсель притих, только хвост его быстро вращался. Я взял его за уши.
– Хорошая собака…
Ну мог ли я подумать еще полчаса назад, что вот так бесстрашно и с удовольствием буду ласкать незнакомого пса?
У Бумселя часто стучало сердечко.
Прибежал Санчик – с горбушкой каравая и старым номером «Тюменских ведомостей». Соня расстелила газету на ящике.
– Вот. Теперь как в столовой…
– Дай нож, – сказал Санчик.
Соня из кармашка на платьице вынула складной ножик размером с мизинец. Со шнурком на колечке. Санчик начал кромсать им горбушку. Ножик годился для заточки карандашей, но никак не для резки караваев. И все же Санчик ухитрился разделить горбушку на три порции.
– Теперь давай… – Соня протянула к Санчику ладонь.
– Ну чего… – бормотнул он.
– Давай-давай.
– Я в свой карман положу…
– Вот! – Соня показала ему аккуратную дулю. – Забыл, как договаривались?
Санчик сжал губы и отдал ножик.
– Чего ты с ним так строго? – спросил я Соню.
– А потому что… он знает почему. Из-за такого ножичка он до сих пор на учете в милиции.
Я присвистнул. И не поверил.
– Нет, правда, – насупленно сказа ла Соня. – Мы в прошлом году жили в Медведково
