них предмет знаю и вообще прекрасно во всём разбираюсь. А если я чего-то не знаю, то прямо прошу объяснить. Вот и вас прошу ответить: кому ставить свечку! А вы всё куда-то отклоняетесь! Вы семинарию-то закончили? Вы должны всё это знать и ответить без всех этих лишних разговоров!
– А причём здесь семинария?! Я же о главном вам хочу сказать, уважая вашу образованность и надеясь на желание понять суть, а не поверхность…
– О поверхностях и их свойствах я лучше вашего знаю! Если не можете ответить или… если вы вовсе не священник, то я пойду.
Отец Глеб вытер пот со лба и допил компот.
– Ну, если вы так настаиваете, сходите к мученику Трифону на Рижской, там свечку его иконе поставите, помолитесь… надеюсь… Господь Ему ведомыми путями, вам и поможет. Возможно, и вразумит…
– Вот что было сразу не сказать? А то я и Николаю Угоднику ставила, и Казанской – и ничего! Спасибо, батюшка! Могли бы и сразу, без тайн ответить. И почему меня сразу никто не понимает?
Мелкий песок в длинных волосах
Пускай наш цвет глаз ненадежен, как мартовский лед,
Но мы станем как сон и тогда сны станут светлы.
Аквариум, «Лебединая сталь».
Опять не спали, да и как можно спать в питерские белые ночи? Чьи-то флэты49, незнакомые, но близкие люди.
Света с Глебом встретили очередных таких же как они волосатых, с феньками50 на руках на набережной Фонтанки. Болтали, прикалывались. Удивил странный певучий говор – оказалось, они приехали сюда тоже автостопом, но аж из самой Сибири. Потом эти ребята позвали к каким-то ещё третьим, с которыми сибиряки сами познакомились только накануне где-то здесь.
Глеб смущался, не хотел идти. Но Света согласилась – и они пошли. По дороге он ещё что-то бухтел на тему: а может не пойдём?, но, когда увидел, что на двери той квартиры был пришпилен листок с нарисованными пацификами, солнцем и кривой надписью «Здесь люди рады людям», сразу воспрял.
Опять пили, курили, говорили, смеялись. Потом пришли ещё ребята и принесли вещь посерьёзнее. Половина была не против поучаствовать. Глеб же колоться не хотел категорически. Света сомневалась, попробовать ей или нет, и тогда он решил увести ее от греха подальше.
Он позвонил своему другу Антону. Антон был художником. Его мастерская располагалась под крышей одного из старых домов на Петроградской. Света сразу согласилась поехать к Антону, ведь вчера там была отличная тусовка, а теперь вроде как кто-то из Аквариума51 заглянул!
В мастерскую добрались, когда гости уже разделились на тех, кто ушёл, и тех, кто завалился спать. Дверь была открыта, и они зашли.
Света с Глебом осторожно пробирались между спящими, стараясь не наступить на чью-нибудь ногу или руку.
– А Антон-то твой здесь?
– Да вон он! Валяется одетым в кресле средь знакомых стен, и снится ему не меньше, чем сладкая N52, – скаламбурил Глеб и предложил, – А, может,
