самое страшное, вспоминал он бойню под Харьковом в 42-м.
Энергии в нём было очень много. Со своей палочкой он уже успевал обежать весь район, пока молодые отцы ещё только собирались. Народ любил его, да и со служащей братией он был в хороших отношениях. Несмотря на то, что он был много старше всех, держался всегда открыто и не пытался создать себе привилегированное положение. На примирение в случае конфликтов он шёл легко, и уже не изображая из себя скомороха, как частенько делал это перед настоятелем.
Отцу Глебу хорошо запомнилось, как они повздорили из-за какой-то ерунды, а отцу Василию надо было литургию служить. Глеб стоял в алтаре, вынимал просфоры61, стараясь не смотреть в сторону отца Василия. Старый священник подошёл к молодому, потянул за рукав и серьёзно сказал.
– Прости ты меня, отец Глеб…
Что такое панк-молебен отец Василий, конечно, и знать не мог. Но уже исполнял его в то время, как будущие участницы Пусси Райот ещё писали в подгузники и слушали стих про качающегося бычка…
Дело в том, что голос у отца Василия был когда-то громким и красивым. Громкость к старости осталась, чего не скажешь о красоте. Да и слух куда-то исчез. При этом он очень любил служить панихиды и заводил в конце Вечную память62, исполняя её на стыке стилей: аритмичного фри джаза и раннего Егора Летова63…
Народу это нравилось. Народ начинал… подпевать – не скажешь, скорее – дружно орать. Настоятель аж присаживался, когда это слышал. Особенный эффект был, когда эта Вечная память раздавалась после витиеватых песнопений правого хора на поздней литургии и высокопарной проповеди настоятеля! Фактически, это был настоящий колхозный панк сразу после Голубого огонька64!
Ветеран служил до конца. Последний раз пришёл в храм за две недели до кончины. Исповедовал, сходил на молебен…
В последний путь провожал его весь храм, многие плакали.
На девятый день отец Глеб с протодьяконом служили панихиду. Хор уже закончил петь Святый Боже65 Отцы переглянулись. Чего-то не хватало. Они поняли, чего и затянули Вечную память по-отцевасильевски.
Протодьякон пытался придать своему голосу рóковое звучание, Глеб орал во весь свой слабый голос… До отца Василия им было далеко и по драйву, и по разрушающей все музыкальные понятия мощи, но народ подхватил сразу…
После панихиды пожилая прихожанка подошла к отцу Глебу.
– Батюшка! Эххх! Да-а-а!… Так! – прорекла она, махая в восторге руками.
Традиция была сохранена.
Инок и архимандрит
Я опять возвращаюсь к границе,
Чтобы больше не быть проклятым,
Чтобы чистой водой умыться
Я насквозь пропитался ядом.
Elton John66, «Border song».
– Чего так рано, Глебушка? – обернулся облачающийся к началу будничной литургии отец Вячеслав к кладущему поклоны у престола сослуживцу. – Народу будет немного после праздника.
