но и справляться с такими неожиданностями, как травмы и ранения головы, болезни и врождённые дефекты развития. Так, например, выяснилось, что если некоторые части мозга получали повреждения, были удалены в ходе хирургических операций или даже вовсе отсутствовали, то иногда их функции брали на себя иные клетки. Или, наоборот, если какие-то органы чувств или части тела перестают действовать должным образом, то уже неиспользуемые ими клетки мозга присоединялись к другим клеткам, чтобы теперь помогать им в выполнении их собственных функций. Так, например, если у вас не видит правый глаз, то не связанная с его зрительным каналом зрительная зона в левом полушарии на затылке, скорее всего, будет приобщена нейронами из правой зрительной зоны и, может быть, иным, более важным участком коры.
Нейропластичность имеет конкурентную природу. Она оказывает влияние на всех нас. Внутри нашего мозга происходит постоянная борьба нейронов. Если мы не тренируем наши ментальные навыки, то пространство сети мозга, предназначенной для них, переходит к тем навыкам, которые мы продолжаем использовать. Спрашивая себя: «Как часто нужно упражняться во иностранном языке, играть на музыкальном инструменте или заниматься математикой, чтобы делать это очень хорошо?», вы задумываетесь о конкурентном характере пластичности мозга. Речь идёт здесь о том, с какой регулярностью вам следует заниматься определённым видом деятельности, чтобы связанное с ним пространство карты мозга не перешло к другому виду деятельности.
Конкурентный характер нейропластичности также способен объяснить, почему нам так сложно бросить вредные привычки. Многим из нас мозг представляется как хранилище, а обучение – как метод его заполнения. Пробуя избавиться от вредной привычки, мы пытаемся добавить что-то новое в это хранилище. Однако, приобретая привычку, мы отдаём ей участок своего мозга, словно землю или офис. Каждый раз, когда мы действуем в соответствии с этой привычкой, она получает всё больше прав и контроля над своей территорией, мешая нам использовать данное пространство для других привычек. Поэтому очень часто «отучиться» от дурных привычек бывает намного сложнее, чем их приобрести. Это говорит нам о важности обучения, проводимом в раннем детстве: научить хорошему нужно раньше, чем плохое получит конкурентное преимущество.
Стечением времени несмотря на своё вполне определённое место на карте мозга, некоторые его функции могут, так скажем, перемещаться из одной его части в другую. Особенно активно эти процессы происходят, когда мозг совсем молодой, даже детский. Словно в детском возрасте он горячий и податливый, как воск. Это происходит от того, что в начале нашей жизни клеток и связей между ними в нашем мозге очень-очень много. Их специально даётся так много, поскольку мозгу заранее не известно, что именно нам пригодится в жизни, а что – нет. Затем, пока мы растём, некоторые из клеток и их связи с другими нейронами начинают отмирать из-за ненадобности. Особенно активно этот
