женой сберусь.
– На ловы, к Заозерскому князю?
– Ну, да. Он меня пригласил, неудобно отказать.
– Да князю Заозерскому десять годков, какие там ловы. Небось, мать его – вдова молодая – пригласила? Распутница окаянная, про нее знаешь, что говорят? Мужа старого на тот свет сжила, а теперь таких олухов, как ты, заманивает.
– Болтают все! – запальчиво выкрикнул Димитрий, – У нас – то и лесов добрых нет, и все зверье перебили. Какая уж охота!? А в Заозерье и медведи, и рыси, и вепри. Есть где разгуляться! Отпусти.
Сын ласково улыбнулся:
– А княгиня мне больно-то и нужна, не думал я про это. А приеду – и сразу за подружьей.
– Вот ехал бы сразу за Еленой, там края-то тоже дикие, лесные, зверья не меньше, а земля твоя: охоться, сколько хочешь, и не надо никому в ножки кланяться.
– Я никому и не кланяюсь. Да уж собрались мы. Слышишь, комони под окном ржут, кмети заждались. Пойду я.
Мать вздохнула, махнув рукой, мол, делай, что хочешь. Князь смиренно поцеловал материнскую руку, поднял опрокинутую лавку, перекрестился на образа и выбежал вон.
Княгиня опять села, прикрыв глаза. «Неужели я ошиблась?» – опять мучительно завертелось в голове. Вспомнилось, как семь лет назад вот так же, как сын, стоял у окна его отец и громогласно доказывал ей выгоду этого брака.
– Мстислав силу набирает, во врагах его не к чему иметь, породниться надо, а то оборону придется с двух сторон вести. А от кочевья да соседей завистников вместе сподручней отбиваться.
– Да как ты с ним породнишься? Сыновья его давно женаты, а дочки уж больно малы. Старшей всего девять годков.
– Вот эту и возьмем.
– Да с ума ты сошел что ли, на старости лет! Дите за семнадцатилетнего отрока выдавать. Ведь вырос, уж и хочется чего, а ты ему малую в жены. В блуд введем.
– Потерпит пару годков, пока молодуха дозреет, ничего с ним не станется. А брать ее сейчас надо, не посватаемся, так другие перехватят: желающих породниться с Полуночным11 князем много. Второй-то дочери у них сколько лет?
– Пять или шесть.
– Старшую упустим, следующую долго ждать. Так что засылаем сватов.
– Может, он и не отдаст ее сейчас? – с надеждой прошептала княгиня.
– Отдаст, куда денется, я уговаривать умею…
Девочка княгине сразу понравилась: тоненькая, белокурая, со смешными кудряшками, упрямо выбивающимися из толстой косы. Большими голубыми глазами она рассматривала делегацию, вышедшую навстречу из городских ворот. Взрослая одежда, справленная к случаю по детским размерам, сплошь покрытая серебряным узорочьем и жемчугом (и оттого страшно тяжелая), смотрелась на ней мешковато и нелепо. Но маленькая княжна старалась вести себя как взрослая, сидеть в повозке прямо, чинно. Любимую тряпичную куклу, которую мать тайком сунула в дорогу, девочка спрятала под лавку (чтоб не позорила невесту).
Две толпы – встречающих и приехавших – застыли на небольшом расстоянии
Полуночный – северный.
