Это ведь там чем выше начальник, тем меньше он должен шевелиться. Что, кстати, подчеркивала и одежда. Вспомните облачение бояр – длинные тяжелые шубы и высокие меховые шапки, в которых ходили даже летом. В таком «прикиде» не попрыгаешь.
Технический персонал состоял из дьяков, которые не доросли до должности судей и заведовали отдельными подразделениями структур – повытьями и столами. Так, к примеру, Сибирский приказ, возникший после присоединения Сибири Ермаком, имел пять «территориальных» столов – Тобольский, Томский, Мангазейский, Ленский, Енисейский и «профильные» – Денежный и Купецкий столы, Соболиную казну. Как водится, штаты всегда растут. Позже в составе Соболиной казны появились подотделы: Казенная, Купецкая, Разборная, Расценная, Скорняцкая палаты.
Ниже дьяков стояли подьячие, которые тоже распределялись по званиям – «старых, середних и молодших». Их обязанностью было составление всей документации для приказных судей и дьяков.
Особенностью русской административной системы было то, что часто приказы осуществляли судебные функции в отношении тех, чьими делами они занимались. К примеру, Стрелецкий приказ мог разбирать гражданские иски стрельцов, военнослужащих первых в России постоянных войск. Но тонкость ситуации в том, что стрельцы совмещали военную службу с ремеслами и торговлей. Так что они могли обращаться и в соответствующие приказы. А могли и в Судебный. Как кому нравилось.
«Приказы действовали именем государя и были высшими правительственными и судебными местами; жалобы на их решения приносились государю и рассматривались в царской думе. Судьи, дьяки и подьячие собирались в П. ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней, и должны были заниматься определенное число часов. В случаях, не терпящих отлагательства, они должны были собираться и по воскресеньям. Профессор В.И. Сергеевич полагает, что дела в П. решались, по всей вероятности, единогласно; Неволин и профессор М.Ф. Владимирский-Буданов думают иначе. «Хотя по закону, – говорит первый, – в тех П., где было несколько судей, дела надлежало решать всем судьям вместе, но на самом деле первенствующий судья имел такую силу, что он делал что хотел». «Даже в случае множественности членов, – замечает профессор М. Ф. Владимирский-Буданов, – присутствие не составляло коллегии и дела решались не по большинству голосов» (Н. Василенко).
Поскольку, как уже было сказано, компетенция разных учреждений разграничена была очень слабо, тогдашние чиновники великолепно владели техникой отфутболивания дел в другие инстанции. В московских канцеляриях бумага могла ходить по кругу сколь угодно долго времени.
Бумаг вообще было очень много. Причем документы выглядели своеобразно. Их писали на узких листах, но не складывали в папки, а подклеивали друг к другу. В итоге получались длиннейшие «простыни». Писали на одной стороне. Но оборотную принято было резервировать для пометок и резолюций начальства. Подписывался же документ дьяком, который его составил.
