сок науки сладкой.Но я прошу, всецело преклоняясь
Перед высоким стоиков ученьем,
Не делаться вместо столпов столбами
И, Аристотелевы чтя запреты,
К Овидию презренья не питать;
О логике с друзьями вы толкуйте,
Риторика пусть будет болтовней,
Поэзия и музыка забавой,
А метафизики вкушайте столько,
Сколько желудок может принимать.
Что неприятно, в том и пользы нет.
Короче, занимайтесь, чем вам любо.
Прекрасно, Транио, ты рассудил.
Когда Бьонделло был бы уже здесь,
Мы были бы устроены вполне,
Имели бы квартиру – принимать
Друзей, которых в Падуе найдем.
Что за компания идет, смотри-ка!
Наверное, нам устраивают встречу.
Входят Баптиста, Катарина, Бьянка, Гремио и Гортензио.
Люченцио и Транио отходят в сторону.
Не докучайте больше мне, синьоры.
Вы знаете, мое решенье твердо:
Я младшей дочери не выдам замуж,
Пока для старшей мужа не найду.
Вот если б кто влюбился в Катарину,
Я б, зная вас, ухаживать позволил,
Не стал бы становиться на дыбы.
Ее скорей на дыбу! Жестковата!
(Громко.)
Гортензио, не хочешь ли? Попробуй.
Что за охота вам меня все время
Приманкой ставить этим карасям!
Что? Караси? Не для такой мы щуки.
Повежливее следует вам быть.
Вам, право, сударь, нечего бояться.
Она не думает о вас нисколько,
А если б думала, не преминула б
Трехногим стулом причесать башку вам
И вымазать лицо вам, как шуту…
Избави Боже от такого черта.
Избави и меня.
Хозяин! Штука-то – первейший сорт!
Она помешана иль зла, как черт.
Зато другой прелестное молчанье
О скромности гласит, о воспитанье.
Тсс, Транио!
Вы правы. Так молчите и любуйтесь.
Чтоб сразу же на деле подтвердить
Свои слова… – Идите, Бьянка, в дом.
Не огорчайся, дорогая Бьянка:
Тебя по-прежнему люблю, не меньше.
Овечка бедная!
Уж трет глаза, не знает лишь о чем.
Сестра, будь счастлива моим несчастьем.
(Баптисте.)
Я вашей воле, сударь, повинуюсь.
Друзьями будут инструменты, книги:
Я в одиночестве займуся ими.
Что скажешь, Транио? Совсем – Минерва.
К чему, синьор Баптиста, эта странность?
Обидно, что любовью нашей к
