никто не обманет. Если не научился искать истину в согласии с самим собой, с другими тоже не найдешь.
Впрочем, можно сказать и противоположное: самообман – это не обман, а этап поиска истины. В самообмане нет веры, обмана, но истины тоже нет, только мелкое кратковременное наслаждение. Самообман – это защита от обмана в надежде, что лучше самому себя обмануть, чем позволить себя обмануть.
Персонализм – это бесконечный разговор об истине, когда вежливо и брезгливо сторонишься обмана, понимая, что все равно рано или поздно споткнешься и обгадишься в поисках истины, пытаясь найти ее вместе с другими. Концепция персонализма противоречива и не позволяет найти истину, тем более если ищешь один, поскольку истина должна быть твоя, но не может быть или не быть общей, а только одновременно общей и твоей. Это противоречие невозможно снять в персонализме никаким образом, поэтому истина всегда останется водоразделом между «Я» и «мы».
В поиске истины важна не сама находка, которой, скорее всего, нет, а передача видения истины от одного человека к другому: Сократ – Платон, Спиноза – Декарт, Кант – Гегель, Гуссерль – Хайдеггер, как это постоянно происходит в мире в поисках мелких истин: от отца к сыну, от старшего брата младшему, от опытной сестры или подруги к неопытной.
Истина – это умение понять другого, разговаривая об одном и том же. Другими словами, умение разговаривать с другим об одном и том же.
Истина – не цель, это одновременно лекарство от болезни и сама болезнь. Эта уравновешенность очень важна. Каждый раз истиной нужно переболеть, как гриппом, и не пытаться поскорее вылечиться. Истина живет рядом с нами, она всегда возле человека, как вирусы, как птицы и звери, ее трудно поймать голыми руками. В горной реке медведь ловит рыбу, плывущую на нерест, лапой, человеку трудно поймать рыбу в воде рукой. Поэтому он придумал удочки, рыбные сети, приманки, чтобы ловить рыбу лучше, чем медведь. Удочка – не лапа, это инструмент, как рычаг, который помогает поднять неподъемные тяжести, как колесо, помогающее перемещать объекты, которые без него не передвинешь. Инструментальность мышления помогла человеку вырваться из природы и позволила создать свой собственный человеческий мир. Это другой мир, не природный, где человек добыл право распоряжаться сущим, в этом можно полностью согласиться с Хайдеггером. Однако человек по-прежнему живет в природном мире, в котором его могут съесть, уничтожить, унизить и разрушить его внутренний мир таким образом, что ничего святого, дорого и любимого не останется. Мир человека сложнее мира животного, поэтому люди легко готовы опуститься в мир «простых истин» и устоявшихся рутинных ритуальных отношений. Каждый из нас испытывал «стадный зов бежать, как все».
Таким образом, мы представили персонализм, не являющийся бабочкой, лекарством, мудростью. Мудрый человек, который так или иначе близок к истине и говорит о ней, может быть похож, например, на бабочку или мотылька. Но бабочка, мотылек и мудрец все же не могут стать эмблемой и тем более
