связи человека с человеком. Только подспудное понимание нами нашей греховности позволяет нам хоть как-то общаться друг с другом и относиться один к другому как человек к человеку. Только грех и понятное всем значение греха – общее между нами. Любить можно свою собаку или лошадь, и в этом нет ничего общего. Любовь к ближним, как она нашла выражение в XX веке, социальность, «социалистичность» создали «поколение безгрешных» (см. «Счастье и грех»), когда человек при всей своей естественной природе Достоевского попытался показать всем, что может жить как романтик Новалис, как «грустный добрый Байрон», как будто возможно невозможное и мы все, понимая категорический императив Канта, имеем мужество постоянно всю жизнь придерживаться, воздерживаться от плохого и нехорошего, о чем писали Фрейд, Ницше и даже не только Достоевский, а также гуманист Лев Николаевич Толстой в повестях «Крейцерова соната» и «Смерть Ивана Ильича».
Человек грешит постоянно, что бы он ни делал: даже если не курит, не пьет и не увлекается плотскими радостями, он все равно грешит, живя согласно своей природе, и изменить это не может. Все, что человек может, – это закрыть глаза и придумать, как нужно успокаивать себя, твердя «Я хороший, я хороший, я хороший».
Поскольку персонализм не стал канонической философией, мы вправе говорить о нем неформально, как о том, что рождается.
Цель данной работы – возродить интерес к персонализму.
Соответственно нашему времени, мы будет говорить о персонализме без привязки к каким-то конфессиональным или политическим пристрастиям, то есть будем обсуждать агностический персонализм. В этом есть своя правда, поскольку ребенок начинает познавать мир еще в чреве матери, когда у него нет определенных религиозных и политических предпочтений, хотя он уже личность, возможно, на пятом месяце эмбрионального развития слышит звуки, запоминает их, работает руками и ногами и порой чувствительно досаждает матери.
Персонализм – это вопросы, которые мы задаем о самих себе, и наши ответы себе.
«Чем человек отличается от других?»
«Что в нем хорошего?»
«Что человеку нужно?»
Почему, например, относительно пингвинов (социальные птицы водоплавающие, но не летающие) нельзя сказать, что они персоналисты, почему волки не персоналисты, хотя живут стаями, почему, наконец, обезьяны не персоналисты, хотя очень социальны? Персонализм соткан из недостатков, которые порой не осознаешь. И эти недостатки, кощунственные для многих, как раз и формируют «настоящий персонализм», то, что в тебе больше всего тебе нравится.
Столько недостатков, сколько накопилось внутри «человека», нет ни в каком ином существе и природе в целом. У человека плохой нюх, плохое зрение, плохой слух, он медленно бегает, его нужно учить плавать, он не видит в темноте, у него нет подшерстка, и он зябнет или потеет при малейшем колебании температуры. По всем основным природным параметрам любой
