Хорошая изба, спору нет. Вот только неуютно тут как-то, не обжито…
– С прошлого лета пуста стоит… – пояснил Ефим. – Парни – холопи боевые – жили, да хозяин-батюшка их в корельску землю послал. Там теперя.
– А что изба?
– Хотите – вы живите! Ясно – не просто так… Избу вам дадим, снедь, прочее… Всю эту купу – отработать надобно будет. Хозяин, вишь, новую конюшню строить затеял, да частокол менять – руки нужны… Три лета проживете – заработаете, уважаемыми людьми станете, а уж дальше сами решайте – тут оставаться аль податься куда…
Сладко пел тиун, ох как сладко. Ребят тянул в кабалу без зазрения совести, Михаил даже почувствовал себя неловко – жалко парней стало. Хотя, с другой стороны – оба изгои – ну куда им деваться? К сильному не прибьешься – сгинешь!
Быстро переглянувшись, парни кивнули и посмотрели на Мишу.
– Согласны, пожалуй.
– Только не на три лета… на одно для начала, – предупредил Михаил.
– Хо… – тиун явно замялся. – Так это… про лето-то я так сказал, просто… Не на срок – за купу работать будете, коли согласны?
– А за что купа-то?
– За пожилое. За избу, за снедь… Сговоримся!
Сговорились, куда уж. Две гривны хозяину должны были возвернуть – в служебном эквиваленте вестимо. Как сказал тиун:
– Сколь на что наробите.
Две гривны серебра – около четырехсот грамм… Интересно, сколько это человеко-дней будет? Или – человеко-лет?
– Смотря как робить, – Ефим нетерпеливо сплюнул. – Втроем конюшню к осени сладите – вот вам, считайте, полгривны. Робяты, лучше нигде не найдете… По рукам?
– По рукам, ладно…
Парни уже давно мысленно согласились – хуже-то уж не будет – куда? Чем изгоем, которого всякий обидит, так лучше уж под сильной рукою – всяко, в голоде не помрешь, а уж работы только лентяи боятся! И жилье, опять же, имеется, и снедь – полный, так сказать, пансион. С этой стороны, не так-то уж и худо жилось зависимому люду, тем более, в богатых-то усадьбах да вотчинах. Однако ж – с другой стороны – воли своей нет, что хозяин скажет – то и выполняй.
Кстати, этот вот тиун, Ефим… он ведь тоже не вольнонаемный – по ряду-договору служит – рядович. Миша с парнями – за купу закабалились – закупы. А еще были пущенки, прощенники, задушные люди, обельные холопы, челядь… Ой, много кого… И кто только о них не писал в свое время: Греков, Тихомиров, Мавродин, Фроянов, Зимин… Михаил еще на первом курсе сдавал монографии… зачетом. Ну, тогда, по молодости-то, социально-экономические структуры его мало интересовали, больше – политика да война.
В общем, сговорились. Тиун только глазом моргнул молодому парню-привратнику, тот живо с улицы видоков привел – свидетелей, людей незаинтересованных, свободных – молотобойца и ученика ювелира. Ну, вот и сладились…
Михаил потянулся:
– Ну, так что – мы в свою избу пойдем, время позднее…
Тиун уже давно потерял весь свой приветливый вид
