шло по заминированному полю.
Вопрос – резкий, как взмах бича. Ответ – обтекаемый, как водяная капелька. Это был изматывающий бой, где не было победителей. Командование устало вздыхает – неужели пронесло! Сегодня ничего не взорвалось! 2: 0 в пользу командования! Можно ли было спросить по-другому? Можно ли было настаивать на конкретных ответах? Нет! Потому что женщины понимали, что те люди, которые стоят перед ними, сами не знают ничего. Это был пробный шар, выпущенный штабом Северного флота наугад.
А в это время ребята с атомной подводной лодки «Кострома» на местном кладбище готовили место для могил. Им сказали, что их будет много, больше сотни.
16 августа.
Скорость ветра – 8 метров в секунду. Волнение моря – около 2 баллов. Туман. Вся страна, затаив дыхание, слушает сводки погоды в далеком Баренцевом море. Как будто от этого зависит жизнь этой несчастной страны! А может, так и было? А может, мы и не выжили тогда? Только не заметили?
Мелькают сообщения с экрана: в 9 часов утра начнет работать спасательный аппарат «Бестер». Трудно сказать, чем занимался «Бестер» 16 августа на самом деле, но свои единственные две попытки он честно отработал еще 14 августа… Чуть позже в «Североморских вестях» было опубликовано интервью с начальником по спасению, где он случайно или преднамеренно рассказал правду. Номер быстро пропал из киосков, но у меня он сохранился. Впрочем, год спустя руководство флотом плавно перешло на реальные даты, не объясняя причины первоначального вранья.
Штаб по оказанию помощи пострадавшим разместился в Доме офицеров.
Утро уже началось? Или тянется бесконечная ночь?
Из 7 дивизии в штабе по спасению только офицеры – каплеи Сережа Хоменко и Андрей Иванец, его в дивизии называли младшим Иванцом. Они падают с ног от усталости. Они же и дежурили ночью. Только через день руководство придет в себя и организует работу по высшему классу. Пока же царит растерянность.
Из штаба Северного флота работают главный инструктор по работе с семьями Людмила Миронова и специалист воспитательного отдела Миша Онищук (потом он стал директором театра Северного флота). Еще с нами Алексей Буглак, начальник отдела по воспитательной работе Первой флотилии, да я. Вот и весь состав, основавший систему работы. До нас такого опыта не было, но мы об этом не знаем. Отвечаем на телефонные звонки. Они тягостны и обязательны. Третий раз на проводе Коми. Отец Димы Миртова спрашивает, есть ли известия? Кажется, весь мир верит, что этот ужас скоро закончится.
Телеграммы. Их много. Мелькает одна, короткая и искренняя:
«Братишки, держитесь!» Ясно, что она от русских моряков, никто в мире не скажет так просто и тепло.
С аэропорта звонит Света Романюк. – Куда ехать? – спрашивает она. – По телевизору передают, что родственники едут в Североморск.
На много-много дней телевизор станет путеводной звездой: его ждут, в него верят, на него надеются – и его боятся.
