на месте.
В зал вбегают крепкие ребята в камуфляжной форме (вероятно, омоновцы) и выгоняют журналистов. Дело завершают родственники. Журналисты бегут с поля боя, снимая на ходу. Офицеры участия в этой расправе не принимали. Один телеоператор пробирается к проходу, держа камеру внизу. Брат Сережи Садиленко бросился к нему.
– Я не снимаю! – успел крикнуть оператор, но его пинками заставили покинуть зал.
На клубных сиденьях – нелепые горки упаковок от шприцев, поредевшие ряды. Рядом со мной останавливается контр-адмирал Михаил Кузнецов – по его прыгающим губам я понимаю, что он что-то говорит, я ничего не слышу. Еще большую нервозность вносят женщины, снующие около горя! В штабе таких, к сожалению, оказалось много, но дифирамбов им не спою! Во время общей истерики они сами впадали в панику, хватали родственников за плечи, трясли их, тряслись сами. Какие уж тут слова поддержки!
Отвлекаясь на эту тему, поскольку в зале длительное время ничего не происходило, расскажу один случай на тему общей истерики.
Одна из штабных дам в знак солидарности надела черный платок, и неоднократно попала в телевизионные кадры. Отец ее мужа, увидев по телевизору сноху в черном платке, решил, что его сын погиб и скончался возле экрана от разрыва сердца.
Проходит какое-то время, и слух ко мне, вероятно, возвращается – как сквозь ватное одеяло слышу спокойный голос Ильи Клебанова. Собрание продолжается. Многие, кого выносили на руках – вернулись, и в том числе Надежда Тылик. Вряд ли она могла это сделать при применении психотропных средств.
Я слышу все, но не осознаю – записываю на автомате.
Спрашивают:
– Была ли аварийная тревога?
– Этого мы не можем сказать. Связи нет, – отвечает Клебанов.
– А нам вчера сказали, что связь есть.
– Вам сказали неправду! – его твердость вызывает уважение.
– Были ли удачные попытки со спасательным аппаратом?
– Вчера были.
– Почему с флота убрали лучших людей? – это спрашивает Надежда Тылик. – Вы посмотрите, как происходят сокращения! Убирают несогласных!
– При проведении спасательных работ мы будем использовать специалистов дивизии, – отвечает Клебанов.
– На каком расстоянии от лодки находится спасательное судно?
– Полтора метра.
– По телевизору сказали, что на расстоянии 800 – 900 метров. Он не комментирует.
– Я готов встретиться с вами завтра и послезавтра, – закончил Клебанов.
– Нам не нужна лодка! Верните мужей! – требуют женщины.
Тогда еще было живо мнение, что спасают подводную лодку ценой жизни подводников. Люди чувствовали, что спасательные работы затягиваются, но не могли это объяснить.
– И мне не нужна такая лодка, – ответил адмирал Владимир Куроедов. – Лодка, которая ложится на дно при первом
