друг с твоей семьей ездит на отдых, но Боже упаси, чтобы у этого друга завязались отношения с твоей дочерью.
Я так старалась, чтобы Эдисон никогда не почувствовал этой разделительной черты, что не подумала о том, что, когда это все же случится, – а это, наверное, неизбежно, – ему будет еще больнее, потому что он окажется не готовым.
Я беру руку сына и сжимаю ее.
– Вы с Уитни будете не первой парой, которая оказалась на противоположных сторонах горы, – говорю я. – Ромео и Джульетта, Анна Каренина и Вронский, Мария и Тони, Джек и Роуз.[3]
Эдисон смотрит на меня в ужасе.
– Ты хоть понимаешь, что в каждом твоем примере по крайней мере один из них умирает?
– Я пытаюсь сказать тебе другое: когда Уитни увидит, какой ты особенный, она сама захочет быть с тобой. А если нет, то за нее не стоит и бороться.
Я обнимаю его за плечи; Эдисон наклоняется ко мне.
– Все равно фигово.
– Следи за языком, – автоматически говорю я. – И да, я тебя понимаю.
Не в первый раз мне хочется, чтобы Уэсли был сейчас жив. Хочется, чтобы он не остался служить на второй срок и не вернулся в Афганистан; хочется, чтобы он не был за рулем в колонне, когда взорвалось СВУ; хочется, чтобы он знал Эдисона не только маленьким мальчиком, но и подростком, а теперь и юношей. Мне хочется, чтобы он был сейчас рядом с сыном и объяснил ему: то, что какая-то девушка заставляет твою кровь кипеть, будет происходить еще не раз.
Мне хочется, чтобы он был здесь, и все. Точка.
«Если бы ты только увидел, что мы с тобой сделали, – думаю я. – Он – лучшее, что было в нас обоих».
– А куда подевался Томми? – вдруг спрашиваю я.
– Томми Фиппс? – Эдисон хмурится. – Кажется, его посадили за то, что он толкал героин в школьном дворе. Сейчас Томми в колонии для несовершеннолетних.
– Помнишь, как в детском саду этот маленький преступник сказал, что ты похож на подгоревший тост?
Рот Эдисона медленно растянулся в улыбку.
– Да.
Это был первый раз, когда ребенок сказал Эдисону, что он отличался от остальных… Причем сделал это таким образом, чтобы отличие это выглядело чем-то нехорошим. Подгоревший. Сожженный. Испорченный.
Не знаю, замечал ли Эдисон свое отличие от других до этого, но именно после того случая я впервые завела с сыном разговор о цвете кожи.
– Помнишь, что я тебе сказала?
– Что моя кожа коричневая, потому что у меня больше меланина, чем у любого в школе.
– Правильно. Все знают, что лучше иметь чего-то больше, чем меньше. К тому же меланин защищает твою кожу от солнечного излучения и улучшает зрение, поэтому Томми Фиппс всегда будет от тебя отставать. Так что на самом деле тебе повезло.
Медленно, как вода на раскаленном тротуаре, улыбка испаряется с лица Эдисона.
– Сейчас я не чувствую, что мне так уж повезло, – говорит он.
Мария и Тони – главные герои мюзикла «Вестсайдская история». Джек и Роуз – главные герои фильма Джеймса Кэмерона «Титаник».
