style="font-size:15px;"> – Это он вам сказал?! – Николай Савельевич вонзил палец в сына.
– Сама вижу. Как это можно махнуть на себя рукой и отказаться от всякого лечения?
– Почему же от всякого? – хитро прищурился Николай Савельевич. – Если бы все врачи были такими как вы…
– Тогда вы позволили бы? – осторожно спросила Лариса.
– Позволил – что?
– Ну, хоть давление померить…
– Да ради Бога! – развел руками Николай Савельевич.
– Я сейчас! – Лариса нырнула за дверь.
Оставшись наедине с сыном, Николай Савельевич тихо сказал:
– Ну, что молчишь, бестолочь? Скажи мне, что она носит с собой все медицинское снаряжение, даже когда идет в гости.
– Папа… – Костя не знал что ответить.
– Какая девушка! – с чувством протянул отец, показывая глазами на дверь. – Неужели не твоя?
– Пап, ты прости…
– Ничего не знаю, ни о чем не догадался, и ты мне ничего не говорил. Понятно? Никого кроме нее возле себя видеть не желаю. Уйдет – помру.
– Ты серьезно? – Костя уже не понимал, шутит отец или нет.
– Серьезно! Я не вынесу, глядя, как ты упускаешь свое счастье.
– Да кто тебе сказал…
– Дурень…
Вернулась Лариса. Она сияла как школьница. Николай Савельевич притворно вздохнул и, закатав рукав рубахи, протянул ей руку.
Лариса измерила давление, шевельнула губами, что-то подсчитывая, и с легкой тревогой сказала:
– Таблеточку бы надо…
– Да у нас дома отродясь лекарств не водилось, кроме аспирина.
– У меня есть, – ложь давалась ей с трудом и она покраснела. – Ношу в сумочке на всякий случай.
– Тогда – давай, выпью. Что-то я и вправду чувствую себя не лучшим образом. Может быть засну после таблетки, а вы пока ужин приготовите. Есть-то мне можно?
***
Отец и вправду вскоре уснул. Лариса с Костей ушли на кухню.
– Там портрет на стене, – спросила она, глядя как Константин ловко управляется у плиты. – Это твоя мама?
– Да. Она погибла в автомобильной катастрофе. Знаешь, после маминой смерти ты, пожалуй, первый человек, с которым отец разговаривает…
– Костя, – сказала Лариса, – ты же понимаешь, у меня работа… Сегодня меня отпустили… по личным обстоятельствам. Завтра у меня свободный день, я могу посидеть у вас. Но потом…
Не оборачиваясь и орудуя большим ножом для резки мяса, Костя ответил:
– Ты не волнуйся. Во-первых, я ведь сказал ему, что ты работаешь. Он поймет. А во-вторых, он не захочет, чтобы ты стала его нянькой или сиделкой.
– Даже если я твоя невеста?
– Тем более не захочет, – улыбнулся Костя, обернувшись, и тут же сморщился от боли, рассадив
