завладеть троном.
После Рождества Берту стали отправлять на работу одну. Амбарная Мышь попросту не проснулась утром. На удивление старуха скончалась мирно и почти что в своей постели, как подобает приличному человеку. Девочка получила важные указания и очередную оплеуху, что должна была придать ей сил и наставить на путь истинный. Ей всего лишь нужно бродить по чистым кварталам, вызывая жалость приличных людей, да выклянчивать подаяние. Присматривать за ней должен был увалень Готран, что обходил два квартала, собирая у побирушек выручку, да следить, чтобы негодные не отлынивали от работы, забираясь в укромные места отогреть руки и ноги.
Выросшая в трущобах Каторжника, где царили свои порядки, шестилетняя Берта быстро научилась вранью и хитрости, что помогает влачить более – менее сносное существование, а подчас и сохранить жизнь. Маленькой калеке со смышленым и милым лицом охотно подавали милостыню, и Берта мигом смекнула, что не стоит честно отдавать всю выручку. Готран всегда бесцеремонно обыскивал ребятишек, выворачивая наизнанку их жалкую одежду, и Хромуша прятала пару монет в укромном месте. Девочка заходила в арку, где полумрак царил даже в солнечную погоду, и совала медяки под обломок кирпичной кладки. Увалень Готран получал деньги, Берта – пинка, и все расходились по своим делам. Убедившись, что ее никто не видит, она направлялась к своему тайнику и преспокойно шла в лавку, чтобы купить себе вкусненького. Иногда наивная глупышка в тоске по брату покупала себе ленточку или грошовое колечко и воображала, что Жак принес ей подарок. Вдоволь натешившись покупкой, ей приходилось сбывать ее за сходную цену какой – нибудь работнице в дальних кварталах, ведь она не могла принести покупки домой. Иногда, досыта наевшись свежими булочками или куском пирога на заднем дворе трактира, Берта, вернувшись в галереи Каторжника, вместе с остальными побирушками хлебала постную отвратительную похлебку, состряпанную Бертиль. Лишь бы никто не догадался, что она вовсе не голодна.
Маленькая Хромуша научилась ловко уворачиваться от затрещин и огрызаться на каждое слово, бранные словечки то и дело слетали с языка. Да, видно, покойный Красавчик успел здорово избаловать нахальную девчонку, что за манеры у жалкой калеки – побирушки – смотреть таким высокомерным взглядом? А может, паршивка просто двинулась умом, узнав о смерти брата, иначе с чего она вбила в свою пустую голову, что Жак не помер и непременно явится за ней? Все слышали, как получив от своей надзирательницы пощечину, Берта крикнула, что когда Красавчик вернется, то перво – наперво свернет шею Бертиль. Вот дрянь! Недаром говорят: «Бочка от селедки селедкой и воняет», вся в братца! И упрямство, и заносчивый взгляд, с таким норовом вряд ли доживет до старости, как и он.
Наступившая весна не сделала жизнь обитателей трущоб легче; конечно, больше не приходилось подпрыгивать на месте, чтобы согреться, но снежные сугробы под лучами
