за дни? Первомай и день Конституции? – съехидничал я.
– Наша конституция и Первомай никак не вяжутся вместе. Нет, там другие даты. Вот одна из них завтра.
Я раскрыл успевшие опять слипнуться глаза:
– А что завтра за праздник такой? Я не припомню.
Димыч раздосадованно развел руками.
– А я думал, ты такие вещи знаешь. Зимнее солнцестояние. Мы его празднуем.
Димыч ехидно улыбнулся.
Вздохнув, я потянулся и положил на стол мандариновые корки, начавшие преть в кулаке, и чуть не опрокинул стопки.
– Димыч, да почему же я должен это знать?
– Ну как же. Сам же вчера за все ученое вещал.
Усевшись на край кресла, я взял стопку и устало посмотрел на Димыча:
– Ну, я же совсем не о том говорил. Да и при чем тут праздники, это социальная обязаловка.
Димыч тоже взял стопку и нарочито простецким тоном сказал:
– Нет, вы уж, батенька, давайте-ка гните свою линию. Вы ученый, я простак. И солнцестояние как раз имеет смысл, в отличие от Нового года.
Выпив и закусив несколькими виноградинами, я ответил:
– Димыч, не грузи, а. Ну какой я ученый и какой ты простак?
Хотел завалиться в кресло, но вдруг вспомнил эту неуместную шутку Димыча:
– Постой, а ты зачем сказал, что я писатель?
Димыч улыбнулся и опрокинул свою стопку.
– Ну ты же ничем толком, кроме романа, год не занимался, сам вчера говорил.
– Да какой там роман. Несколько десятков страниц, описывающих события давно минувших дней. Откорректировал и набросал пару идей, чем дело может кончиться. Это так, баловство.
Димыч недоверчиво посмотрел мне прямо в глаза, от чего меня даже слегка передернуло.
– Ну и ладно. Будет лучше, если все будут так думать. Меньше вопросов.
Я пожал плечами.
– Хорошо. Это даже забавно.
Я улыбнулся и встал с кресла. Прохаживаясь между кадок с какими-то плодовыми деревцами, ощутил, что даже как будто слегка захмелел, однако голова работала неплохо. С момента того сна на заправке во мне присутствовало странное ощущение свободы. Это состояние казалось чем-то очень неестественным. Отметил про себя, что, пока есть настойка, лучше пить ее. Димыч гонит хорошо и настаивает на чем-то правильном.
– Димыч, а не холодно тут для этой растительности?
– Тут можно потеплее сделать.
Он начал вставать, видимо, чтобы прибавить температуру в батареях.
– Давай попозже, а то мне сейчас и так жарко.
– Не вопрос. Давай тогда усугубим другой градус.
Димыч стал разливать. А в дверях появилась Наташа с подносом в руках. Я тут же устремился ей навстречу, чтобы помочь. На Наташиной голове уже не было косынки. Русые волосы струились по щекам и шее.
