она тоже желала мне добра и жаждала моего избавления.
– Увы, это не так. Да, Тьма подсказала тебе путь ко мне, но вовсе не за тем, чтобы ты смогла вернуться домой. Вспомни, что говорила она тебе о дромусе, как пугала тебя им – разве не так?
– Да. Но в таком случае я не знаю, кому верить – Вам или ей. Она страшна, безусловно, но какая ей польза от того, что чужак останется в ее совершенном мире? Я могу понять Ваше желание поскорее избавиться от моего навязчивого присутствия в этом мире, поскольку не поверю, что Вас заботит мое существование как таковое. Думаю, вы просто не хотите продолжения данного вторжения. И, поверьте, я разделяю Ваше желание – я сама хочу поскорее убраться отсюда. Но мотивация Тьмы мне никак не понятна. Она хочет навредить вам, вашему миру? Но если она его часть?..
– И, увы, не лучшая… Юлия, все это настолько сложно для вашего понимания… Дело в том, что Тьме, по сути, абсолютно безразличны наши с вами миры. Она живет в независимости от них обоих и раздает те советы, которые посчитает нужным. Ее аргументацию сложно понять разумом, ибо она существо неразумное, поскольку на данный момент времени живет в нашем мире. Она дает прозвища – к примеру, твое – дает указания, в целом ценные и нужные. Она указывает Путь, одним словом. Путь твоего избавления. Но решение за тобой – пойдешь ты по нему или испугаешься Тьмы. Ты уже здесь, ты прошла более половины пути твоего спасения. Время возвращаться домой.
Я кивнула. На душе моей было невероятно спокойно, я ощущала дивное умиротворение и была совершенно уверена в правдивости речей Тери.
Сейчас, вспоминая обо всем этом, я удивляюсь – как могла я быть столь наивной и глупой. Хотя, чтобы понять Тери, надо было быть либо Просвещенным, либо Великим, либо просто необычайно проницательным человеком. Никем из трех вышеозначенных я тогда не являлась. Мне помогла случайность.
Я поднялась с кресла и пошла к выходу. Тери мягко остановил меня и указал в противоположный угол кабинета, откуда маячил луч света. Я улыбнулась и ринулась к выходу из преума, к милому заветному дромусу. Уже у самой кромки, у края, ступив за который, вернуться назад я уже не могла бы, я подняла руку, чтоб загородиться от ослепительно яркого света, исходящего от трещины в стене комнаты, трещины, которая с каждым мгновением становилась все шире и шире… На руке моей блеснул перстень, и что-то непонятное и неуловимое в игре красок на камне привлекло мое внимание. Я остановилась, повернулась спиной к трещине и принялась внимательно рассматривать рубин.
То, что я увидела, повергло меня в глубокий шок. Несколько секунд я стояла и не могла пошевелиться, ужас объял меня с головы до ног. Я подняла голову и взглянула на Тери. Лицо того было искажено злобой, прежде красивые и идеальные черты были перекошены и испоганены. Глядя прямо мне в глаза, он произнес сквозь зубы:
– Что ты видишь там, Верная?
– Я видела
