– Твердь. Что-то случилось. Что-то страшное, непоправимое, после чего только и останется – выйти на берег Ветёлы да головой в омут.
Джейана сжала зубы. До хруста, до судороги. Погоди, оглашенная. Может, именно сейчас ты ему нужна, как никогда раньше. Неужели вся твоя сила – лишь зряшнее баловство? Ну-ка, ну-ка, где там наш Лимпидоклий-Летавец?
Травяной щелкунчик не замедлил явиться на зов.
– Вот теперь всё как следует, – не без самодовольства заметил он, вальяжно устраиваясь на листке мухогона и закидывая ногу на ногу. – Все заклятия как положено, с толком и тактом. Готов служить, о повелительница Джейана!
– Ты найдёшь Твердислава. – Глаза девушки лихорадочно горели. – Найдешь и передашь от меня силу.
– Силу? – изумился Летавец. – Но… Меня же могут…
– Мы с Фатимой тебя прикроем. Не медли, Лимпидоклий, лети стрелой!
Когда случалась беда, лучшая Ворожея клана могла послать часть своей Силы тому, кто в ней нуждался. Посыльными могли служить разные волшебные создания – хотя бы и щелкунчики-летавцы. Другое дело, что, поделившись Силой, Ворожея после этого дня три, не меньше, обычно лежала пластом, не в состоянии пошевелить и пальцем.
Но ради Твердислава Джейана сделала бы и не такое.
Фатима только схватилась за голову, услыхав горячечную просьбу-приказ. Но возражать, конечно же, не стала. Есть, есть все же сердце у Неистовой, и зря девчонки её холоднюкой прозывают.
– На тебя клан оставляю! – Джейана крепко, до боли, впилась пальцами в плечи Фатиме, даже встряхнула. – Парней отправь Буяна с его мальчишками искать. Пусть все прочешут. Щелкунчиков на разведку погони.
– Ох, да ведь не умею я с ними, с Летавцем и то не умею, Джей, ты же знаешь.
– Молчи! Молчи! И слышать ничего не желаю! Не умеет она! Клану надо – значит, сумеешь! Я, когда Ворожеей стала, тоже много чего не умела. Ничего, выучилась! И тебе того же не миновать. Уж сколько тебе про то говорено – меня не станет, кто в клане управит-распорядится? Ну всё, нет у меня времени с тобой рассусоливать! Действуй! Лимпидоклия прикрой, это-то ты умеешь, Ведун тебя побери?!
Как Джейана выдержала ещё и это, она сама не могла понять. Губы уже искусала в кровь; верная Фати со слезами на глазах уговаривала свою неумолимую подругу-командиршу:
– Джей, да что ты молчишь, чего делаешь, ну закричи же ты, легче ведь станет, я-то знаю. Закричи, не могу я смотреть, как ты мучаешься!
Лимпидоклий и тот не выдержал церемонно-надменной позы, сорвался с места. Закружился по крошечной комнатенке в жилище Фатимы, где на узкой лежанке металась и рычала Джейана, словно сойдясь в смертельной схватке с невидимым врагом.
Джейана не отвечала. Это было хуже, чем с Лиззи. Намного хуже. Дурящая, гасящая сознание животная боль – тебя словно раздирают изнутри, а сверху одновременно полосуют остро отточенными ножами.
Однако она так и не закричала. Даже когда Фатима разревелась в голос
