на зону под глазами. – Это чтобы тени не осыпались, не волнуйтесь, излишки я удалю. Да, мне нравится Амелия. Это для меня лучший способ расслабиться – вот так посидеть после работы с чашечкой чаю и книгой.
Сабина снова улыбнулась.
– Ну и, разумеется, я жду, когда же выйдет следующая часть… Прикройте глазки, пожалуйста. – Визажистка взяла в руки палитру теней.
В гримерку ворвался шеф съемки Загаевский.
– Ну что там у тебя, Лена? Заканчивай, мы вот-вот выходим в эфир. Гости уже в студии, все готовы. Осталась только пани Соня.
Девушка направила на него убийственный взгляд василиска.
– Милош, я, конечно, прошу прощения, но делать макияж за одну минуту я не умею. Может, если бы ваша студия не находилась в сотне километров от города, гости бы не опаздывали.
Загаевский прикусил губу.
– У тебя есть две минуты, – буркнул он и исчез.
Сабина вопросительно взглянула на визажистку.
– Не переживайте, – успокоила та. – Это не телевидение, а так, пародия. У них и зрителей-то человек двенадцать всего, а важничают эти телевизионщики так, будто и впрямь имеют какой-то вес. На самом деле я еще любезность им оказываю, приезжая сюда, потому что по деньгам ничего на этом не выгадываю. Дело в том, что Марийка Батор – моя хорошая подруга, и она так меня упрашивала, что пришлось согласиться, – засмеялась она.
Когда макияж был закончен, Сабина присмотрелась к своему отражению в зеркале.
– Приятный цвет помады, – похвалила она. – Можно на нее взглянуть?
– Конечно.
Визажистка полезла было в несессер с косметикой, но в эту секунду в гримерке снова появился шеф съемки.
– Все, нам пора начинать!
Сабине подключили миниатюрный микрофон, и Милош повел ее по запутанным коридорам в студию.
– А вот и последняя наша гостья, – анонсировал он ее появление.
У большого круглого стола сидели остальные приглашенные, среди которых Сабина узнала автора репортажей об Украине, получившего за них несколько премий, критика из самого крупного печатного издания страны, который в прошлом году испепелил ее и некоторых других женских писательниц за потакание самым низменным вкусам (его фразу, тоже стилизованную под язык пролетариата и звучавшую как «из говна конфетку не слепишь», цитировал чуть ли не каждый встречный), и – Сабина оторопела – любимую писательницу Ружи, знаменитую Магдалену Телешко. За короткое время она добилась статуса одной из самых влиятельных публичных фигур и теперь высказывалась на любую тему – обо всем у нее было собственное мнение, и это мнение все у нее спрашивали. Она стала дежурным авторитетом газет и публицистических передач, особенно после сенсации сезона – недавно изданного романа «Член и плен», книги о поиске внутреннего «я», книги, с которой Ружа не расставалась ни на мгновение, непрестанно восхищаясь талантом и общественной вовлеченностью писательницы, которая (в отличие от ее, Ружиной, матери, разумеется) действительно «говорила голосом современных
