она не культура. Как может быть культура открыта или закрыта? Если она закрыта, она не культура.
Мне не интересно мое время. Мне оно любопытно.
Похоть и любовь не только не адекватны, но и противоположны по смыслу.
Обычные наблюдательность и память не имеют отношения к литературе. Здесь нужны другие инструменты.
Основное отличие пейзажа двадцатого века от предыдущих – громадные площади перевернутой земли. Возможно, в этом причина сумасшествия. В гумусе, в зелени – мощное стабилизирующее поле мысли.
Человек не может быть интересен своей старостью. Скорее, этим он как раз неинтересен.
Труднее всего доказать очевидное.
Невозможно переубедить отца.
Реже всего бываешь на соседней улице.
Меньше всех ценишь друзей.
Думая о замысле Бога, мы забываем ввести множественное число. Замыслы Бога. Их так много, что в понятие гуманизма они не вмещаются. Замыслы Бога веселы и ужасны, тоскливы и оптимистичны, мудры и дебильны. Но каждый раз, за новым замыслом, открывается более высокое гармоническое целое, которое затем становится неизбежно частью.
Ребенок вдруг становится ласковым. Тебе кажется, что в семье, наконец, мир. А он просто убедился в том, что ты окончательный осел.
Революционный демократ тогда человека пожалеет, когда он уже корчиться будет. Вот тогда – да, тогда своей жизни не жалко для спасения. А если мало страдает или не из-за того, из-за чего следует, то – пусть. Даже презирает за мелкость.
Самое приятное средство для постоянно бодрого и приветливого состояния – это способность забывать обманы и предательства.
Люди потеряли страх, а злоба осталось.
Рассказ как голубь: рвет и рвет крылья из рук. Но ты обжимай и обжимай его – тем ослепительней, неожиданней будет бросок ввысь.
Что такое сюжет? Это когда к свободному герою начинает цепляться посторонняя жизнь. Или он от нее отбивается, в конце концов, или она его задавливает. Без вариантов.
Мифологизация дурака. Надо относиться к нему, как к обычному человеку, он не всемогущ и не вечен.
Семья – это место, где хороший человек проявляет свои дурные наклонности.
Боюсь людей, у которых нет зазора между желанием и поступком.
Вопрос не в том, есть ли объяснение всему, что было, есть и будет. Вопрос в том, способен ли кто-то хоть какое-то объяснение воспринимать?
Любовь к мертвым в России имеет тот же градус, что и ненависть к живым.
Самые родовые русские черты: 1. Сделаю назло себе. 2. Все равно кто-то обо мне позаботится.
Россия, как всякая женщина, обожает силу, любит безрассудство, терпима к глупости, не любит ничего решать и ненавидит неудачников.
Сейчас время ликующей глупости. Всемирной.
Восхищение
