у коня?
Царица задумалась.
– Но если нет коня, у которого внутри, значит конь только такой!
Тогда царевич решился.
– Но дело в том, что и у меня, как у коня… – сказал он.
Царица с ужасом посмотрела на него:
– Черное? Большое?
– Нет! Не большое.
Царица снова засмеялась, собрала женщин в бассейне, и все начали смотреть, как царевич раздевается. Он снял рубаху – и все застонали. Кожа была чиста, и странная симпатия была, но грудь была совсем маленькая! Ее не было! Когда же царевич снял и шальвары, – хохот возник в бассейне. Все показывали пальцами на странную, смешную штуку, которая была между ног царевича.
И царевич стал шутом. Стоило ему где-то появиться, как все просили его снять шальвары и показать ту штуку. Что делать? Он снимал, все хохотали. Быстро привыкаешь быть шутом, если не такой, как все. Иначе жизнь становится сложна и опасна.
Одна царица относилась к нему серьезно. И если бы не она, то его из-за отсутствия к нему странной симпатии давно переселили бы в большие дома, где жили все вместе.
Царица не раз пыталась понять хоть что-то из его объяснений о разнополости. Когда же он однажды сказал, что такие, как он, правят в других странах, а женщины служат для удовольствий и прислуги, то она разгневалась, и царевичу не миновать было бы опалы, если бы не ее страстное увлечение скачками. После скачек царица чувствовала волнение, ее куда-то тянуло и отчего-то нравилось дойти до дворца с царевичем рука об руку. Во дворце она тут же посещала бассейн, долго и с удовольствием плавала.
Наступило время эпидемии. Жительницы обленились, ходили нечесаные, зевали, бродили по дорогам. Во дворце также была скука, в бассейне теперь редко кто бывал, и царевич часто в одиночестве нырял и резвился там.
Была ночь, царице не спалось. По коридорам дворца слонялись богатые женщины, ни с кем встречаться не хотелось, и она завернула в бассейн, решив искупаться через силу. Светила луна, в бассейне слышался плеск воды, кто-то пел, фыркал и иногда стонал от наслаждения.
Царице неприятно было слышать это, когда сама она скучала и томилась. Она стояла за персиковым деревом в тени. Из бассейна вышел царевич. Тело его при лунном свете было совсем серебряным, и царица позавидовала бы чистоте его кожи, если бы он не был так уродлив. Он постоял в задумчивости, затем поднял лицо к луне, глубоко вздохнул, и царица вдруг увидела, что смешная штука начала подниматься, увеличиваясь на глазах. Как ни досадно было ей, а она не смогла сдержать смеха. Она подошла к царевичу и, хохоча, присела на корточки, разглядывая новое превращение царевича. Вот теперь-то он был действительно смешон! Если раньше она жалела его, думая, что эта штука причиняет ему большие неудобства в жизни, особенно при скачках, то теперь! Она тронула штуку пальцем. Та закачалась. Она придавила ее ладонью – та вырвалась и хлопнула царевича по животу. Никогда царица так не смеялась! Она повела царевича к себе и долго забавлялась
