в аэропорт в половине седьмого. И это только кажется, что сложить шмотки в чемодан – пятиминутное дело. На самом деле все гораздо серьезней. Черт, а он ведь так и не насобирал камушков на побережье, ведь обещал же матери… Ну ничего, зато кучу сувениров привезет, вот, например, кошке каменной мама должна очень сильно обрадоваться. Она же просила камушков привезти и еще какую-нибудь кошачью фигурку. А тут тебе прямо как по заказу – и фигурка кошачья, и камешек, и все сразу, и какие могут быть претензии?
Мама собирала кошек уже несколько лет, и Иван из каждой своей заграничной поездки непременно привозил ей новую кошку. Самой удивительной, пожалуй, из всех была бамбуковая кошка, выполненная в этнических мотивах, привезенная пару лет назад из Индии. Неплоха была и египетская кошка из глины. И эта, турецкая, кошка тоже отличная. Наверное, мать его все же простит за то, что не привез ей средиземноморских булыжников, как только увидит эту кошку. Или, может быть, это кот?
Иван сидел на краю кровати у себя в номере, вертел в руках небольшую каменную фигурку и почти всерьез размышлял над проблемой ее половой принадлежности. Фигурка была изящной, черной, с аккуратными серыми прорезями. Полукруглая прорезь в средине обозначала изгиб задней ноги, частые и мелкие прорези в самом низу – аккуратно подобранный полосатый хвостик, две треугольные сверху – торчащие на голове уши. Очертаниями фигурка скорее напоминала маленького котенка с совиной мордочкой – бог с ним, пусть будет просто котенок, нечего себе голову ломать над такими глупостями, когда есть проблемы и поважнее.
Проблемы… Да уж, проблемы, ничего не скажешь… Ну, подумаешь, перегрелся на солнце, с кем не бывает.
Внезапный и острый прилив злости на самого себя заставил его прямо-таки подскочить с места. Глупости все это – девчонка на самом деле была, никакое это не видение, и не перегрелся он на солнце. Только вот какого черта он ломает себе голову над этой несуществующей проблемой? Какая разница, была ли, не была ли девчонка и куда она подевалась, если он все равно завтра уезжает и больше никогда ее не увидит. И вот это состояние подвешенное, эти мысли глупые, эта растерянность детская – не про него, не про него все это! Мужик ведь взрослый уже, и в самом себе вроде бы давно уже разобрался. Баба – она и есть баба, ее всегда раздеть хочется и ноги ей раздвинуть, если она, конечно, тебе нравится, если она тебя возбуждает. По-другому ведь не бывает, и это даже очень хорошо, что он ее не встретил больше, потому что, если бы встретил, по-любому бы приставать начал, титьки ее через майку разглядывать и представлять, какого цвета у нее соски, розовые или коричневые, и бритый ли у нее лобок, и в какой позе ее лучше было бы – снизу, сверху, сзади…
Нет уж, господин Ламихов, остудите свой романтический пыл, спуститесь с небес на землю, потому что пора бы уже давно понять, что любое томление души имеет один-единственный источник. Один-единственный корень-корешок, который между ног болтается, а все остальное – чушь собачья, все остальное – это один раз в жизни, может, случается, да и то
