шумит эта кровь в голове, как бежит она по венам, и чувствовал, что кровь эта ядовитая, отравленная. Нет, не стоило все же заказывать четвертую рюмку, это уже явный перебор, завтра ведь вставать в половине шестого утра, потом два часа в автобусе, два часа на регистрации, три часа в самолете, потом еще поезд… Тяжело ведь будет, с больной-то головой в такую дальнюю дорогу…
Но четвертую рюмку все же опрокинул. Резко выдохнул, поморщился, почти сразу достал сигарету из пачки, поджег, глубоко затянулся, задержал дым подольше… На сцене уже качали бедрами две турчанки, выписывая восхитительно плавные «восьмерки», гостья из России куда-то делась, Иван даже не успел заметить, как она ушла с эстрады, и не увидел, бросали ли благодарные поклонники ее таланта портреты американских президентов к ее ногам. Он поднял рюмку, чувствуя, что добром дело не кончится, и увидел, что рюмка пустая. Поднявшись, нетвердой походкой направился к стойке бара, пробормотал невнятно: «Дринк», получил очередную порцию турецкого самогона и прямо здесь же, не отходя от сойки, опрокинул внутрь. Оглянулся – путь обратно показался ему слишком долгим. Лица Женика и Маруси ему не понравились, потому что выглядели озабоченными и нечеткими. Он решил больше к ним не возвращаться; поймав вежливую улыбку турка-бармена, как-то сразу понял, что тот хороший, простой и добрый, практически русский парень, и заказал еще ракию для себя и для него.
– Слушай, брат… ты мне вот что скажи… какое твое мнение, а?
На лице «брата» снова расплылась улыбка – родная сестра улыбки Шакира и всего местного обслуживающего персонала.
– Нет, так не пойдет, – возразил Иван. – Это совсем не по-нашему, не по-русски… Я же тебя спрашиваю, а ты мне улыбаешься, как девица красная… Нет, не пойдет… Мне мнение твое знать интересно, понимаешь? Вот ты мне скажи, это нормально, когда две бабы… Две бабы вот так вот друг с дружкой, а? Это что ж получается, а? Нет, ты мне скажи, ты уж не молчи, брат… Баба – она с мужиком быть должна, тогда это нормально… Вот Верка моя… Верка… Уж на что она шалавой была, так и то с бабой – никогда, только с мужиками… А это что ж такое получается, а?
– Иван, – послышалось рядом. Кто-то положил руку на плечо. С трудом повернув голову, Иван увидел рядом озабоченное лицо удачливого бизнесмена Женика.
– Да все нормально… Мы тут разговариваем… Разговариваем с… – Снова повернувшись к бармену, он уточнил: – Как зовут-то тебя, брат?
«Брата» звали Ромой. Это вызвало у Ивана новую волну возмущения – он принялся требовать от бармена, чтобы тот назвал ему свое настоящее турецкое имя, а не эту дурацкую кличку, придуманную специально для того, чтобы русские туристы легче ее запоминали.
– Иван, – снова вклинился Женик, – ну, пойдем, хватит уже тебе… Сам же говоришь, завтра у тебя автобус в половине седьмого… Ведь не проснешься же… И голова болеть будет… Пойдем, а?
Иван резковато сбросил Женькину руку с плеча:
– Без
