Рита из вежливости тоже положила себе на тарелку полкартошечки, половинку помидора, измазанного тертым сыром с майонезом, и три крупные черные маслины («Тоже мне, русская кухня, с маслинами!»).
– А теперь пейте, – велел шеф, когда они вернулись за столик, и указал на стопочку с коньяком, которая повилась на столе, пока они бродили вокруг телеги.
– Спасибо, я не пью…
– Рита, пейте. Это приказ. И лекарство. Я совсем не хочу привезти в Прагу полуобморочное тело личного помощника, – властно глянул шеф. И Ритка залпом осушила стопочку, как микстуру приняла.
Коньяк ожёг горло, а затем жарко растёкся внутри, и она быстро принялась заедать его маслинами, картошкой и помидором. Минут через десять коньяк добрался до головы, стало жарко и там. И когда они с шефом прошли таможню и вошли в самолёт («По трапу-коридору, прямо из аэропорта, вот здорово!»), Рита уже и не вспоминала ни про какую панику. Она отчаянно хотела спать. И весь полёт до Праги мирно продремала в просторном кресле бизнес-класса, пропустив улыбки стюардесс, шампанское и канапэ с сёмгой. Проснулась она от толчка шасси о взлётно-посадочную полосу Пражского аэропорта и только собралась испугаться, как самолёт уже замедлил ход и начал выруливать на «парковку».
**
Ох, и навкалывалась она за эти дни! Ритка в одиночестве сидела за небольшим деревянным столиком и смаковала вишнёвое пиво. Не удержалась, заказала. Думала, для экзотики, а вышло – для души. Вкусно очень, в Москве такого пива нет! Хотя, кто его знает, может и есть. Она же из всей Москвы пока только по Красной площади да по Александровскому саду гуляла. И по Большой Грузинской улице, от метро до офиса. А вот такой штукой, – Рита отломила кусочек зажаренного в панировке сыра – она угостит Майку, когда та приедет к ней в следующий раз. Закуски Рита тоже выбирала наугад, зачитываясь меню, как поэмой: оленина, утка, вепрево колено, чесночный суп… Больше всех ей онравилось название «смаженый гермелин», его и попросила. Оказалось, сыр. Жареный. Вкусный.
Выставка стала для неё настоящим боевым крещением. Не выставка – целая ярмарка отопления, вентиляции, измерительной, регулировочной, санитарной и бог ещё знает какой техники. К концу второго дня у Ритки от напряжения и суеты рябило в глазах и кружилась голова. Русские, английские, немецкие, чешские и французские слова («Шеф прилично говорит по-французски, надо же!») смешались в какое-то эсперанто, а сама она превратилась в робота-переводчика, выдававшего фразы с её саму поражавшей скоростью. В первый вечер она пришла в отель совершенно выжатой, прилегла полежать до ужина и элементарно вырубилась. Спала как убитая, не слышала звонков с ресепшн и проснулась утром только от того, что горничная барабанила в дверь. Во второй вечер было чуть легче, она и ванну сумела принять, и поужинала внизу в ресторане, уже почти не обращая внимания на паузы за столом – молчание шефа перестало её тяготить, привыкла. И даже прежде, чем уснуть, она нашла силы полюбоваться с балкона вечерним Градкани.
Да, шеф у неё – кремень. Ни суета, ни люди, ни многочасовые переговоры – ничего его не берёт. Подтянут, сух, деловит,
