я не могу сказать про человека, у которого свободно могу пройти под мышкой, – рыжеволосый верзила таких пропорций, которые внушали уважение, смешанное со страхом. И как только на свет появляются гиганты? Узор на лице не произвел на него никакого впечатления, из чего я сделал вывод: либо доктор рассказал истинную причину появления клейма, либо просто попросил не обращать внимания. Ну, хоть здесь проблем не предвидится… Карие глаза буравили мою грудь. Куда все же он смотрит? Я опустил взгляд и понял причину любопытства: мешочек, подаренный гномкой, все еще болтался на мне. Странно, но я так привык к нему, что даже перестал замечать…
– Что это?
– Моя личная вещь. – Я старался говорить исключительно вежливо, на грани подобострастия, потому что не хотел оказаться на койке с переломанными ногами.
– Это же девчачья игрушка! – вполне разумно заявил верзила.
– Это… подарок, – неопределенно ответил я.
– Дай сюда! – Растопыренная пятерня качнулась перед моим носом.
Вы пробовали спорить со стихией? Вот-вот, и мне не хотелось… Я снял с шеи шнурок, на котором висел мешочек, и вложил все «имущество» в открытую ладонь рыжего.
– Милая вещичка… – Он раскрыл мешочек. – А это что такое?!
В солнечных лучах сверкнул металл.
– Не отвлекайте юношу от работы, почтенный Борг… – Доктор выглянул из дверей дома и замер на месте, увидев родовой знак оборотня в руке верзилы.
– Откуда у вас эта вещь? – Доктор только что не облизывался, пожирая глазами переплетения желтого металла.
– Это было у парня в кошельке… – растерянно признал рыжий гигант.
Глаза Гизариуса переползли на меня.
– Как это понимать?
– Что именно?
– Где ты взял столь… редкую вещь?
– Где взял, там больше нет, – огрызнулся я. Мало того, что все отняли, так теперь еще и выспрашивают!
На ажурной пластинке отчетливо виднелись махонькие бурые пятна. Надо было вытирать получше… Доктор наверняка догадывался, что единственный способ заполучить родовой знак оборотня – это снять его с мертвого тела, а дальше оставалось только сложить два и два, чтобы понять, кто первым оказался у трупа шадды. Глаза Гизариуса тревожно сузились, но он сказал только:
– Я заберу это. На время.
Борг поддержал его идею:
– А я возьму кошелек! Подарю своей девчонке…
Мило, правда? Не то чтобы я сильно сожалел об этой утрате, но все же… Это был один из немногих подарков, полученных мной за всю жизнь. А за последние годы вообще – единственный. А уж что касается пластинки – это мой боевой трофей! И у меня были на него вполне определенные виды… Ладно, протестовать бессмысленно: выяснять отношения с доктором мне не к лицу, поскольку сейчас он формально является моим хозяином, а спорить с Боргом… Я хоть
