я не в укор. Дай воды, и я пойду.
Симон поднес юноше полную чашу, тот жадно выпил, отцепил от пояса кошель и протянул трактирщику.
– Держи.
– Куда так много?
– За разгром.
– Убери. Я не могу взять. Я и так в долгу у тебя.
– Оставь. Вино и мясо у тебя превосходны, так что заработал. Бери, не серди меня.
– Ладно, как прикажешь, господин, – промямлил Киренеянин, робко принимая кошель.
Иуда направился к выходу.
– Прощай, Певец вина! Благослови тебя Бог.
– И тебя, господин, – почтительно поклонился хозяин. – Заходи, я буду счастлив.
– Еще бы, старый хитрец! – рассмеялся юноша.
– Нет! Не потому, что так щедро платишь. Придешь без денег – голодным не останешься, клянусь.
– Ловлю на слове, Симон. Смотри! – с порога махнув рукой трактирщику, Иуда скрылся в шумной сутолоке улиц.
Жаркое утро превратилось в раскаленный полдень. Иерусалим бурлил. Люди бежали по улице, шарахаясь от легионеров и храмовой стражи. В знойном воздухе стоял немолчный шум от топота ног, криков, лязга оружия. Солдаты усердствовали. Взбешенные потасовкой на площади, они хватали всех без разбора и особенно не церемонились.
Иуда неторопливо шел по улице, не обращая внимания на всеобщую суету. Надменно-уверенный вид, которому он научился в странствиях, степенная походка, богатая одежда и ледяное спокойствие служили юноше надежным щитом. Его не трогали, беспрепятственно пропуская через все посты. Сначала он собирался домой, но представил причитания испуганной матери, ворчание отца и свернул к Яффским воротам.
Симон увидел его издали, радостно вышел навстречу.
– Приветствую тебя, господин! Как славно, что ты решил заглянуть ко мне! – воскликнул он, распахивая перед Иудой дверь.
– Здравствуй, Симон! – улыбнулся юноша. – Ты опять за свое? Мы же договорились, чтоб ты не называл меня господином.
– Прости, мой почтенный друг! Но у тебя столь надменный вид сегодня, язык сам собою повернулся.
– Это для солдат, чтоб не лезли. В странствиях я усвоил: чем уверенней держишься, тем меньше тебя трогают.
– Это точно! Но проходи же! Пить хочешь?
– А ты как думаешь?
– Несколько мгновений с твоего позволения!
– Не суетись, Симон! Я не тороплюсь.
Хозяин исчез. Иуда прошел во внутреннюю комнату, сорвал с головы тюрбан, пригладил взмокшие волосы. Возник хозяин, поставил перед ним кувшин, положил лепешки и тихо удалился. Иуда налил себе чашу и стал медленно пить мелкими глотками, прислушиваясь к шуму на улице. Появился Симон.
– Все разбежались – боятся. В городе Бог знает, что творится.
– Знаю. Шум до небес.
– Ты позволишь нарушить твое одиночество?
– Конечно! Присоединяйся.
Киренеянин поставил на стол еще один кувшин с египетским напитком, сел рядом. Они
