соблазном в тиши пожарища,где целует беда в уста…
Мама, в косы вплети, пожалуйста,
мне лишь райские ветры августа,
А не эти, что пахнут порохом,
на лету поджигая аиста…
Через душу оплавленный колокол
черным яблоком катится…катится…
Между верою и неверием
разрывается это яблоко.
Мама, мама… Раскрыла двери ты
В пламя праздника и… заплакала…
2
Моей маме и Юре Юрченко
Другу поэту, который ушел на войну
в степи, где я вырастала пацанкой упрямой,
верю ли я? А кому еще верить? Кому?!
Как пережить невозможную эту вину —
то, что я здесь, ну а мама моя… Ну, а мама…
В праздник пресветлый Фаворского света звоню
старенькой маме, чтоб голос хотя бы услышать.
«Преображение нынче», – я ей говорю.
Слышу в ответ – рев снарядов над крышей.
«Ну, ничего, – отвечает, – что людям, то й нам.
Ты не волнуйся, мы здесь отсидимся в подвале.
Это война…» А зачем она эта война,
Старая мать понимает едва ли.
Помню, сказала: «Куда я поеду, куда?..
Это мой дом – здесь и справят однажды поминки.
Здесь рушником расцветала речная вода.
Ну, а теперь нет ни капли во рту, ни росинки…»
Это так больно, что боль не сложить мне в слова.
Это так больно, что боль прерывает дыханье.
Эта страна обезумела, словно вдова,
что посылает своих сыновей на закланье.
Эти гробы, что приходят с обеих сторон…
Чья в них победа, ответь мне, и чье пораженье?
Этот огонь… Эти стаи орущих ворон…
Преображенье твое, Украина, преображенье.
«Преображение боли…»
Преображение боли
в то, о чем не сказать —
в небо над полем боя,
где открывают глаза,
смертно обнявшись двое.
Как хорошо им обоим
больше не убивать.
Преображение боли
в песню, что пела мать.
Клонится над тобою,
тянется поцеловать…
«Господи наш Спасе…»
Господи наш Спасе,
все-то Тебя мы славим —
мама моя в Донбассе,
ну, а сестра – в Полтаве.
«Спой мне, родная, спой мне, —
шепчет в степи трава, —
в этой пустой обойме
только любви слова…»
Мертвого слышит мертвый,
Ну, а живой едва ль…
Так мне сказала мама
и повторила сестра
возле сожженного храма
взорванного родства.
Они звонят друг другу —
и каждая плачет в трубку.
А я звоню им обеим
и даже плакать не смею.
«Старенькая, схоронившая сына…»
Старенькая,
схоронившая сына,
дочь,
