он к нему. – Что у нас на свете белом творится, знаешь? Это утешает. Теперь так: эти двое прокуратурой окружены очень плотно и кроме тебя к ним никто не прорвется. Прорвись сейчас же. Девка прокурорам скажет все, что они захотят. А они захотят засадить ребят. Это точно, как дырка в бублике. Значит, версия такая: один бросил пистолет на землю, а другой его налету подхватил и выстрелил. Да, да, да! Знаю, что чушь, но может пройти. Парень этот фокус при мне трижды проделывал и, если надо, на следственном эксперименте все сработает, как мама учила. Это наш шанс. Ты полного адмирала хочешь на погонах поиметь? Я так и думал. Вперед! Потом доложишь.
– Андрей Антоныч, – поинтересовался я много позже, – извиняюсь за любопытство, это вы командующему сказали «Лысый», и чтоб он вам «потом доложил»?
– А что такое? Я у него в училище младшим командирам был, и генетическая память у него в идеальном состоянии. А «Лысый» – это ж кличка.
А зам, пока все происходило, шлялся по кораблю и руки ломал.
Старпома он нервировал.
– Сергеич! В каюте запрись, и чтоб я тебя не видел.
– Андрей Антоныч!
– Уймись, Зарима! Накрылась паранджей, и остального мира нет. И не лезь туда, где пахнет полной жопой! Будешь мелькать перед глазами, я тебя в перекрестие прицела поймаю. Или задушу, чтоб что-нибудь в руках таскать. Рот умой от слез печальных. И не смотри на меня, как Муму на Герасима! Переведи свой взор на зеркало, а в попку, чтоб не прорвало, можешь огурчик вставить – у меня в каюте банка – только вчера начал.
Два часа молчали, потом позвонил командующий.
Старпом схватил трубку, как кот пролетающего воробья.
– Ну? – все напряглись, аж привстали. – Ну!.. Ну-у-у!..
Все эти «ну» у старпома звучали по-разному, но по этому звучанию все же было не понятно, как там.
– НУ-У-У!!!… Понял!.. Лысый!.. Понял!.. Должен тебе сказать что ты (у всех яйца сжались)… МОЛОДЕЦ!!!..
Фу! Отпустило. Старпом повесил трубу.
– Все! Командующий с дядей прокурором договорился. А у невинноубиенного только что обнаружились потуги к изнасилованию с измальства. Привлекался он, оказывается, и все такое. Так что повезло дуракам. Саня, достань зама из каюты, небось, ссыт там все еще в ведро.
Я пошел и достал зама.
После этого мы немедленно выпили.
А на лодке даже шинель железом пахнет.
Домой прихожу, и жена с порога набрасывается: ты – то, надо – это, я тебе говорила, а ты – ничего.
А я ей: «Подожди. У меня шинель еще пахнет железом. Пусть хотя бы немного выйдет».
А хорошо, когда груши. Плохо, когда их нет.
Я знаю, как их надо есть. Их надо есть с попки. Отвинчиваешь хвостик и хорошо.
А еще на берегу хорошо. Вода теплая, ты только что искупался, выбежал на берег и под навес. Там и приятель твой дозревает. Вы оба отличные пловцы и сейчас намолотили по воде километры.
Теперь можно и груши сожрать.
Я
