из-за того, что на будущий год будет учиться уже в обычной, а не начальной школе, – ответила она, не глядя на родителей и уткнувшись в тарелку, и голос ее слегка дрогнул.
– С ним все будет в порядке, – заметил Алек. – Там будет учиться половина их класса. Да и ты тоже.
Луиза помнила, как при этих словах Алека Кэти сжала в руке стакан с водой. Помнила, как она с трудом сглотнула и на секунду прикрыла глаза.
Они вместе помыли посуду. Луиза мыла, а Кэти вытирала, потому что посудомоечная машина сломалась. Луиза помнила, что предложила убрать все сама, если Кэти надо делать уроки, на что Кэти сказала, что все уже сделала. Луиза помнила, что каждый раз, беря у нее вытереть тарелку, Кэти касалась ее руки чуть дольше, чем это было необходимо.
Правда, сейчас Луиза не была уверена, действительно ли все происходило именно так. Отводила ли Кэти взгляд, опуская глаза в тарелку? Сжимала ли в руке стакан с водой и касалась ли ее руки не так, как обычно? Ответить сейчас наверняка было невозможно, а все ее воспоминания представлялись ненадежными и могли быть истолкованы неправильно. Не исключено, что причиной стал шок от осознания, что все, в чем она была так уверена, на самом деле оказалось совсем не так. А может, неуверенность объясняется тем, что ее ум был затуманен действием лекарств, которые она постоянно принимала после смерти Кэти. Луиза глотала таблетки горстями: они давали временное забвение, на смену которому неизменно приходил кошмар пробуждения. Через какое-то время она пришла к выводу, что часы забытья не стоили ужаса осознания каждый раз заново, что ее дочери больше нет.
Но в одном она не сомневалась: когда Кэти прощалась с ней перед сном, она улыбнулась и поцеловала ее так, как делала это всегда. Она обнимала ее не крепче и не дольше, чем обычно, и сказала:
– Спокойной ночи.
Как она могла так себя повести, зная, что собирается сделать?
От слез тропинка впереди расплылась, и Луиза заметила натянутую ленту полицейского ограждения, только когда на нее налетела. «Полицейское ограждение. Не заходить». Она уже проделала полпути вверх по склону и приближалась к вершине, теперь ей пришлось резко повернуть налево и сделать крюк, чтобы не потревожить то место, на котором Нел Эбботт стояла перед смертью.
Она обогнула вершину и направилась вниз по склону холма. Ноги уже ныли, волосы слиплись от пота, но там, где тропинка вилась среди зарослей деревьев на краю заводи, ее ждала спасительная тень. Пройдя еще примерно километр по тропинке, она добралась до моста и начала подниматься по ступенькам к дороге. Слева появилась группа девочек, и Луиза по привычке поискала взглядом, нет ли среди них ярких каштановых волос дочери, напрягла слух, не раздается ли ее смех. Ее сердце снова оборвалось.
Она смотрела, как девочки, обняв друг друга за плечи, образуют круг, в центре которого находится Лина Эбботт. Лина, такая одинокая в эти последние месяцы, получила свою минуту славы. Теперь
