себя частью природы, почувствовала радость и удовольствие от владения своим телом.
После переезда в Бекфорд в 2008 году я купалась в реке почти каждый день, зимой и летом, иногда с дочерью, иногда одна, и сама мысль, что место, которое стало для меня источником истинного наслаждения, может вызывать в других страх и ужас, придавала моим ощущениям особую остроту.
Я спасла сестру от смерти, вытащив ее из воды, когда мне было семнадцать лет, но заводью Бекфорда была одержима задолго до этого. Мои родители любили рассказывать разные истории, особенно мама: это от нее я впервые услышала о трагической судьбе Либби, о страшной резне в коттедже Уордов, о шокирующей истории мальчика, видевшего, как его мать прыгнула с обрыва и разбилась насмерть. Я заставляла ее пересказывать их снова и снова и помню, как возмущался отец («Эти рассказы не для детей») и как не соглашалась с ним мама («Наоборот! Это же история!»).
Ее рассказы пустили ростки, и задолго до того как моя сестра зашла в воду, как я взяла в руки камеру или ручку, я часами напролет грезила наяву, представляя, что они чувствовали и какой холодной была вода в последний день их жизни.
Теперь, повзрослев, я понимаю, что тайна, которая никак не дает мне покоя, конечно же, связана с нашей семьей. Казалось бы, никакой тайны быть не должно, но она есть, потому что, несмотря на все мои усилия наладить отношения, сестра упорно отказывается разговаривать со мной уже много лет. Из-за ее молчания я пыталась сама представить, что заставило ее отправиться на реку посреди ночи, но даже со своим исключительно богатым воображением так и не смогла ничего придумать. Потому что моя сестра никогда не была склонна к драматизму, она не из тех, кто способен совершить вызывающий поступок. Она могла быть скрытной, себе на уме и такой же мстительной, как сама вода, но я до сих пор теряюсь в догадках. Неужели так будет всегда?
Я решила, что, пытаясь разобраться в себе, в нашей семье и историях, которые мы рассказываем друг другу, попробую найти смысл в этих преданиях Бекфорда и изложить на бумаге последние мгновения жизни женщин, расставшихся с ней в Смертельной заводи, так, как они мне представляются.
Ее название говорит само за себя, и все же – что это такое? Простой изгиб реки, ничего более. Обычная извилина. Ее легко найти, если идти вниз по течению и наблюдать, как река, набухая и ширясь, дарит жизнь и отнимает ее. Вода в ней то холодная и чистая, то стоячая и грязная. Затем река петляет через лес, разрезая, будто хлебный мякиш, Чевиот-Хилс, и к северу от Бекфорда замедляет свой бег, чтобы ненадолго перевести дух в Смертельной заводи.
Тут царит настоящая идиллия: в тени дубов вьется тропинка, склоны холмов усеяны живописными рощицами из буков и платанов, а на южной стороне раскинулся пологий песчаный берег. Идеальное место для купания, прогулок с детьми и пикника в солнечный день.
Но впечатление это обманчивое, ибо место это коварное и губительное. Под зеркальной поверхностью темной воды скрываются водоросли, готовые опутать и навсегда утащить тебя в подводное царство, и острые камни, легко разрезающие
